Глава 4

То, что неразрывно в природе, нельзя разделять в своем сознании, или мистические основания современной науки

 

"Мы не можем утверждать, что атомная частица существует в той или иной точке,
не можем утверждать, что ее там нет. Будучи вероятностной схемой, частица может
существовать (одновременно!) в разных точках и представлять собой странную разновидность
физической реальности, нечто среднее между существованием и несуществованием".
            
Ф.Капра. "Дао физики".

 

"Живя, будь мертв, будь совершенно мертв. И делай все, что хочешь - все будет хорошо".
      
Бунан, патриарх Дзэна

 

"Монах! Ты висельником стал!"1
Н.Заболоцкий

 

     Особенность логических построений заключается в том, концептуализировать действительность можно и на основе противоположных общепринятым посылок, в том числе и на идее отсутствия личности и невысокой значимости для Мироздания вашего стремления как можно дольше сохранять от смерти иллюзорное образование, называемое индивидуальным "я". Н.Бор, например, говорил, что фундаментальные суждения о природе вещей отличаются той особенностью, что верно как одно суждение, так и противоположное ему. Как писал Э.Шмутцер в своей книге "Теория относительности. Современное представление":

     "На самом деле, теорию можно построить как на простой и ясной основе, так и (получая эквивалентные результаты) на полностью противоположной. Однако опыт показывает, что создание теории на основе минимального числа независимых аксиом является самым простым и верным путем".

      Это почти как в песне в В.Высоцкого "Притча о Правде и Лжи":

"Разницы нет никакой между Правдой и Ложью,
Если, конечно, и ту и другую раздеть".

     Главной отличительной чертой процесса NP-самоубийства как раз и является обнажение своего мировосприятия до такой степени, что вы выходите за пределы дуализмов правда-ложь, добро-зло, жизнь-смерть, "я"-"не-я" и т.д. и т.п, и, в конечном итоге, за пределы... люциферианской системы, на этих дуализмах основанной.

      Кстати, поэтому существует серьезная критика теории относительности. В ней слишком много - целых пять - исходных аксиом. И ею также априорно введены новые абсолюты, такие как предельность скорости света и неизменность гравитационной постоянной при движении во времени и пространстве.

     Таким образом, чем меньше вы берете на вооружение для организации вашего мировосприятия априорно принятых мнений или аксиом, тем меньше шансов у вас слишком сильно оторваться от реальности в своих умозаключениях. Концептуализируя действительность без применения аксиомы существования индивидуального "я", у вас больше шансов создать реальную картину мира.

     Человек - это всего лишь одно "измерение" "многомерного" пространства Единого Сознания. Здесь даже более применима такая аллегория, как маленький фрагмент бесконечного самоподобного фрактала. Но он почему-то постоянно, с упорством, достойным лучшего применения, исходит из того, что он совершенно отдельная, самостоятельная сущность, которая в состоянии познать реальность, основываясь только на этом стереотипе отдельной сущности, агрессивно препарирующей реальность. И это несмотря на многочисленные удары судьбы по голове, свидетельствующие об обратном. Эти удары как раз и необходимы для того, чтобы он не сильно зарывался.

     Это аналогично тому, как если бы прямая линия претендовала на самостоятельное описание трехмерного пространства. Только объединившись с еще двумя точно же такими линиями и образовав трехмерную систему координат, она сможет создать некую модель пространства. И то очень примитивную, механистическую, ньютоновскую модель, так как пространство никогда само по себе не встречается. Тем более в такой примитивной евклидовой форме. Оно неразрывно связано с временем, образуя с ним единый пространственно-временной континуум. Мысленное же разделение этого континуума на пространство и время приводило вплоть до начала XX века к серьезному искажению восприятия физической картины мира.

     То, что неразрывно в природе, нельзя разделять в своем сознании, чтобы постоянно не попадать в глупое положение. Неклассическая физика пришла к взгляду на природу как на ненарушаемую целостность, некую структуру без элементов. В том числе неразумно деление мира на "я" и "не-я".

     Даже "элементарные частицы" нельзя вычленить из этой целостности. Они даже не похожи на частицы, то есть на некие "строительные" кирпичики материи, а схожи с водоворотом в воде. На самом деле никакого "физического" водоворота в воде нет. Это просто самовозобновляющийся шаблон  . Вы только чисто внешне видите "самостоятельное" проявление водоворота, но на самом деле существует только ненарушаемая целостность движения воды. И так же, как водоворот в воде, вы воспринимаете весь мир и себя в нем. То есть вы воспринимаете некоторые третьестепенные, полностью зависимые, "невычленяемые", несубстанциональные вещи, как самостоятельные, самодостаточные и основополагающие. Вы путаете шаблон, с помощью которого вас обусловили в то, чем вы являетесь (даже не чем являетесь, а с чем отождествляетесь!!!), с самостоятельной и уникальной личностью. Причем даже идея о вашей самостоятельности и уникальности не ваша. Она является частью этого шаблона, причем самой истертой и примитивной.

     О том, что человек не имеет самостоятельного сознания, а есть лишь грань самосознания его расы, маленький вихрь в поле неконцептуального знания, маленький водоворот в громадном потоке Единого  Сознания, говорит хотя бы то, что человек, оказавшийся вне расы в детстве, но каким-то чудом выжив, превращается в животное. Справедливости ради следует отметить, что большинство людей, даже вырастя в обществе, так и остаются животными, правда говорящими и приобретшими множество стереотипов успешной борьбы с себе подобными. Homo sapiens - один из самых грандиозных мифов, созданных Человечеством. Человек не является разумным. Каждый конкретный человек, родившись, только имеет шанс, причем очень небольшой, стать разумным существом. И реализация этого шанса напрямую зависит от его усилий, его непреклонности и упорства при движении против течения неуклонно увеличивающейся энтропии.

     Но человек идет еще дальше. Уже ощущая себя отдельною сущностью, в целях успеха в борьбе с себе подобными он избирает дальнейшее сужение своего мира с помощью узкой специализации и судорожных попыток как можно больше подгрести под себя всего того, что он считает важным и полезным.

     Только взрывом того, что человек называет своим "я" можно сделать первый шаг в сторону познания реальности таковой, какова она есть на самом деле. Взрывом таким мощным, что он превратит вас в практически полную пустоту. Только когда вас "разорвет" на мелкие частички и "рассеет" по пространству, вы сможете охватить "многомерное" и безграничное пространство Единого Сознания.

      Бесконечное можно измерить только бесконечным. Поэтому это невозможно осуществить с помощью обычного рассудка, так как он основан на непрерывном отождествлении с ограниченной и жесткой скорлупкой вашей личности. Только лишившись ограничений конечного, претендующего на субстанциональность "я", вы сможете начать движение в направлении разумности2.

     Никакие системы "самосовершенствования" вам в этом не помогут. Самосовершенствование по определению занято укреплением, приспособлением и декорированием этой маленькой иллюзорной скорлупки, с которой вы так старательно отождествляетесь. Наличие такой мотивации, как самосовершенствование, указывает на непричастность данного человека или данной традиции к истинной практике NP-самоубийства. NP-самоубийство - это не ваше стремление вырасти до такой степени, чтобы вы были в силах познать некую "истину". Это ваше растворение в этой "истине", когда вы полностью исчезаете, а вашими освободившимися устами начинает говорить эта "истина". Вы просто предоставляете свое тело как музыкальный инструмент для того, чтобы Единое Сознание смогло исполнить на нем ту мелодию, которую оно сможет извлечь из него.

     Но, опять же, всё это очень сильно отдает  заветным (и для кого-то заветным) мистицизмом. С позиций единого колективного сознания по-настоящему разумной расы это всё выглядит совершенно по-другому (и не в плане маразма под названием "закон исключения третьего" - и одновременного исключения вас из этого "третьего", то бишь... реального). Но конкретизацией и... профанизацией заниматься не будем...

     Не поможет вам и навязчиво рекламируемое смирение, столь удобное многочисленным аферистам для облегчения вашей эксплуатации. Необходим именно мощный взрыв. Он не обязательно должен быть виден со стороны обычному обывателю. Невозможно по капле выдавливать из себя раба3. Рабство слишком сильно въелось во всю структуру вашего "я". Въелось так, что ваше "я" уже неотличимо от этого рабства. Поэтому это возможно сделать только взрывом, который уничтожит вместе с рабом, находящимся внутри вас, и вас самих. Чтобы вы не мучились, вас необходимо уничтожить. Вместе с уничтожением вас исчезнут и все ваши проблемы. Это как в анекдоте:

- Василий Иванович, у Анки зуб разболелся!
- Ну и что?
- Так я ее пристрелил, чтоб не мучилась.

     Стайерский бег позволяет снять "болевой синдром", сопутствующий этому взрыву, его мощное реабилитационное воздействие способствует "залечиванию ран". Ведь тело при этом еще на некоторое время у вас остается, а при отсутствии его хозяина (отсутствии эго) резко увеличивается опасность болезней. Бег же, как никакое другое упражнение, способствует укреплению тела. Строгие экспериментальные данные высокой эффективности бега мы приведем чуть позже.

     При принятии концепции отсутствия "я" вы не добавляете новую аксиому к концепции сознания, так как сам факт обсуждения проблемы сознания говорит о наличии сознания, а уж какие оно принимает формы - это совсем другой вопрос.

     Философский принцип, называемый "бритвой Оккама", гласит: "Сущности не следует умножать без необходимости". Отказываясь от общепринятой концепции существования "я", вы не добавляете новую сущность, новую аксиому.

     Существует некий феномен, называемый человеком и существует сознание, которое каким-то образом проявляется у различных представителей этого класса "человек". Причем совершенно определенно видно, что происходит передача информации от одних представителей этого класса другим. То есть налицо определенная "многомерность". Прибавление же сюда мнения, что это проявление сознания в единичном представителе класса "человек" обладает такой степенью уникальности, что образуется принципиально новое явление, новое качество, называемое "я", - это прибавление еще одной сомнительной аксиомы.

     Об "уникальности" "я" мы поговорим еще попозже, пока лишь заметим, что множество всех сюжетов, разыгрываемых самыми разными "уникальными" "я" в самых разных обстоятельствах и в разное время можно свести, как говорил Шекспир, всего лишь к четырем основным сюжетам. Не густо для всего этого сонма "уникальностей". ____Як-истребитель____ Вы должны выйти за пределы всех этих примитивных сюжетов. Это можно сделать только одним способом: добиться того, чтобы в вас не было ничего, что инициировало бы эти сюжеты, или, наоборот, вовлекалось в эти сюжеты. То есть вы должны избавиться от эго.

     Мы уже вскользь упомянули чуть (и  не_чуть) выше закон исключения третьего.   Интуиционистская школа Брауэра в математической логике ставит под сомнение универсальный характер закона логики, называемого законом исключения третьего: объект может быть либо объектом  А, либо не А. Это хорошо согласуется с непредвзятым взглядом на мир, не обусловленным примитивными стереотипами разделения реальности на "плохие" и "хорошие" стороны. В жизни обычно нельзя сказать: этот предмет, явление или человек является этим и только этим и не является ни в коей мере одновременно противоположностью этого. В реальной жизни никогда не встречается ситуации, в которых некоторый мистер N является чистым опереточным злодеем, а некоторый мистер X - чистым опереточным героем.

     Математической логикой однозначно показано, что любая достаточно сложная теория может быть полной, то есть отвечать требованию, заключающемуся в том, что любое возможное в рамках этой теории утверждение или его отрицание логически выводимо из системы аксиом, лежащей в основе этой теории, только в том случае, если система аксиом, на которой эта теория основана, является противоречивой, то есть если из нее логически выводимы как некоторое утверждение, так и противоположное ему утверждение. Реальность нельзя познать системами, не объединяющими в себе полные противоречия. Ее нельзя познать с помощью аристотелевской логики, не позволяющей в одной вещи или явлении слиться "непримиримым" противоречиям. То есть реальность нельзя полностью познать с помощью классической науки, в основе построений которой лежит эта логика. Причем реальные границы познания науки вследствие самоналожения ею на себя ограничений логичности и непротиворечивости очень и очень узки.

     Реальность нельзя познать с помощью обычного человеческого концептуального мировосприятия с его постоянным выбором одной стороны какого-нибудь фундаментального дуализма, такого как следующий: существование "я" и всего того, что это "я" познает (тем самым еще раз убеждая самого себя с помощью такого познания в своем существовании) и необходимость сохранения его и всех отпечатков, которые оно накладывает на реальность, в противовес идее о несуществовании этого "я" и неважности сохранения набора несубстанциональных конструкций, образующих это случайное, неустойчивое, иллюзорное образование, именуемое человеческой личностью. Не говоря уже о совсем фантасмагоричности всего этого при наложении "вневременности" времени.

     Единственной системой познания, органично объединяющей в себе "полные противоречия", такие как жизнь и смерть, является NP-самоубийство. Основу процесса NP-самоубийства очень хорошо выразил Бунан:

"Живя, будь мертв, будь совершенно мертв. И делай все, что хочешь - все будет хорошо".

     В фразе "и делай все, что хочешь - все будет хорошо" наблюдается поразительная параллель с тем, что в исходно противоречивой теории или системе мышления истинно любое произвольное утверждение, истинна любая формула или теорема. В рамках формальной логики доказана формула:

     "Если истинно утверждение р, и если истинно утверждение не p, то истинно любое утверждение q".

     То есть, если противоречащие друг другу утверждения  p и не р выводимы из данной системы аксиом, то любое утверждение q будет всегда истинным. Если представить высказывание Бунана в такой форме, то получится:

    Если ты живешь, и если ты одновременно не жив (мертв), то для тебя верно все что угодно, все что ты говоришь - истинно, и ты можешь делать все, что хочешь, все будет хорошо.

    Это, конечно, некоторое упрощение и утрирование жизни, но параллель все же интересная.

     При практически синусоидальном перетекании "да" в "нет", да не простом, а с чёткой (и немалой) эмоциональной составляющей, наблюдаемых в непрерывном мышлении, никакой "параллели" вообще быть не может, уже хотя бы потому, что параллельные прямые там и
1) не пересекаются;
2) не не пересекаются;
3) и вообще никаких прямых и такого же типа примитивов (как графических, так и логических) там нет. 

    Если жизнь стала вам неинтересна, если жить стало вам невмоготу, при условии, что вы в течение длительного времени прикладывали самостоятельные максимальные усилия по постижению этой жизни и своего места в ней, то есть жили на максимуме, горели как факел, зажженный с двух сторон, - умрите живя, расслабьтесь, испытывайте лишь маленькие удовольствия (еда, сон, хорошая физическая нагрузка, желательно по Методике Плато), ни на что не надеясь и никуда не стремясь. Когда в вас, в "вашу систему" проникнет достаточное количество этого совершенно противоположного чрезмерной активности состояния полной расслабленности, "отпущенности" и непривязанности4, вас самопроизвольно выбросит в плоскость исходно противоречивой системы мировосприятия, в которой все является возможным, где все достижимо, все правильно и хорошо, где ни на что нет табу, где нет никаких препятствий и ограничений. Но этих двух этапов может не хватить вам. Тогда вы можете попробовать совершить очередное сверхусилие, теперь уже в "профессиональном" стайерском или марафонском беге. При этом вы можете сочетать его со сверхусилиями в приемлемом вам виде научного или художественного творчества. Затем можете опять полностью расслабиться... и так далее, как в сказке про белого бычка. Это только в сказках о всякой там духовной чепухе путь человека изображается как непрерывное восхождение на некую маразматическую вершину. Или же, наоборот, заявляется, что делать вообще ничего не надо, что вы и так Будды, только спящие. Жизнь человека - это волна.

     Общепринято, что сверхусилие аскетизма не принесло просветления Будде. Почему вы в это так легко поверили? Этот мир устроен так, что нельзя ничему верить без всестороннего анализа любого сообщения, которое пришло к вам. Несколько лет сверхусилий создали условия для того, чтобы он смог просто сесть под дерево бодхи и никуда больше не стремиться, так как он исчерпал себя полностью в этих усилиях. А что вам мешает совершить в своей жизни несколько таких циклов сверхусилие-напряжение. Почему вы априорно накладываете на себя ограничения, в том числе ограничения авторитетов? Не зря патриархи Дзэна говорили, что Будда - это просто иллюзорный фантом. Не привязывайтесь слишком сильно к сказкам об этом фантоме. В мире NP-самоубийства каждую секунду все меняется. Сказки хороши для самоуспокоения взрослых детей, а не для движения в этом мире.

     Суть NP-самоубийства заключается в переходе от напряженного поиска ответов на вопросы, подобные гамлетовскому вопросу "Быть или не быть - вот в чем вопрос?", поиска, обреченного на вечную неплодотворность из-за того, что он ведется в сугубо логической плоскости, к экзистенциальному состоянию без вопросов, суть которого заключается в предложении "Быть и не быть - вот в чем ответ!".

     Но продолжим дальше монолог Гамлета:

     "Быть или не быть? - вот в чем вопрос. Достойно ли терпеть безропотно позор судьбы, иль нужно оказать сопротивленье: восстать, вооружиться, победить или погибнуть, умереть, уснуть и знать, что этим обрываешь цепь сердечных мук и тысячи лишений, присущих телу. Это ли не цель, что всем желанна: умереть, уснуть, уснуть и видеть сны. Вот и ответ: какие ж сны в том смертном сне приснятся, когда покров земного чувства снят?! Вот и разгадка. Вот что удлиняет несчастьям нашим жизнь на столько лет. А то кто снес бы ложное величие правителей, невежество вельмож, всеобщее притворство, невозможность излить себя, несчастную любовь и призрачность заслуг в глазах ничтожеств, когда так просто сводит все концы удар кинжала?! Кто бы согласился кряхтя под ношей жизненной плестись, когда б не неизвестность после смерти, боязнь страны, откуда ни один не возвращался не склоняла волю мириться со знакомым злом, чем с бегством к незнакомому стремиться. Так всех нас в трусов превращает  мысль и вянет как цветок решимость наша в бесплодье умственного тупика. Так погибают замыслы, с размахом в начале обещавшие успех, от промедленья долгого. Но тише, тише..."© 5

     Как видно из вышеприведенного монолога, основная ошибка, допускаемая поклонниками концептуального мышления и замкнутой системы постоянных истерических дуалистических выборов, на нём основанной, заключается в том, что они не допускают реальности более тонкой и обширной чем та, которая может наблюдаться с помощью органов чувств. Эта реальность постигается только в пограничных состояниях, объединяющих в себе преимущества жизни и смерти - живя, будь мертв, будь совершенно мертв...

     Может возникнуть вопрос, а как же быть с невозможностью излить себя. Этот вопрос требуют своего разрешения. Единственный способ, придуманный людьми, функционирующими в сугубо логической плоскости, - это всевозможные реформы и революции, или, как альтернатива им, создание индивидуальной хорошо защищенной теплички, в которой человек в дальнейшем попытается выращивать, как овощи холодной зимой, ростки творчества в себе. Опыт показывает, что любые теплички не помогают от вторжения холодного воздуха реальности в ваши искусственные райские кущи. Исторический опыт также показывает, что никаких существенных изменений никакие революции, никакие реформы в жизнь общества внести не могут. Наоборот, они приводят к более сильному и более тонкому рабству. Они только усугубляют ситуацию. Нужно оставить общество в покое и перестать его насильственно реформировать. Естественная эволюция - единственный путь его развития.(Конечно, если поставить идеальный мысленный эксперимент и абстрагироваться от искусственной инволюции, двигающейся со скоростью курьерского бронепоезда.)  Единственный же способ внесения коренных изменений в жизнь общества - это индивидуальная революция, индивидуальный переворот в вашем сознании. Он достижим только с помощью NP-самоубийства. Тогда вокруг вас образовывается определенная атмосфера, имеющая качественно иной вид, чем во всех других случаях. Вернувшись назад - в "мир" - из процесса NP-самоубийства, вы очень легко и просто сможете излить себя, что неоднократно демонстрировалось искусством, возникшим на почве Дзэна, и этому не смогут воспрепятствовать любые самые неблагоприятные внешние обстоятельства, ведь полностью выразить себя можно даже одной лишь своей смертью, что неоднократно использовалось мастерами Дзэна. Все ярко выраженные в вышеприведенном омлетном монологе ограничения состояния "быть" исчезают при достижении определенного прогресса в NP-самоубийстве, то есть прогресса в достижении не-бытия и не-мысли при жизни.

     Стремление мыслить парадоксами, мыслить с помощью постоянной интеграции противоречий и таким образом преодолевать "бесплодье умственного тупика", всегда наблюдалась в разных системах NP-самоубийства, в отличие от системы взглядов современных "цивилизованных" , мечтающих с помощью науки продлить свою бренную, малозначительную, поверхностную жизнь до бесконечности и получить в ходе нее как можно больше примитивных удовольствий  . Так, например, даосский трактат "Дао дэ Дзин" весь построен на этом:

"Небытие зовется началом неба и земли.
Бытие зовется Матерью мириад созданий.
Поэтому, желая узреть его утонченно-неуловимую сущность,
обрети постоянство небытия.
Желая наблюдать его проявления, пребывай в постоянстве бытия.
Оба они произрастают вместе и различаются лишь именем".

"Бытие и небытие порождают друг друга,
Сложное и простое создают друг друга.
Длинное и короткое поверяют друг друга.
Высокое и низкое тянутся друг к другу.
Звуки, сливаясь, приходят в гармонию.
"До" и "после" следуют друг за другом.
Поэтому мудрец действует недеянием;
осуществляя учение, не прибегает к словам;
вызывая изменения вещей, не осуществляет их сам;
создавая, не обладает тем, что создано,
приводя в движение, не прилагает к этому усилий;
достигая совершенства, не считает это успехом.
В силу того, что он никогда не стремится к успеху,
Тот никогда не покидает его".

"Мудрец, становясь позади всех,
оказывается впереди всех,
пренебрегает собой и поэтому сберегает себя".

     Но все это относится только к методам работы с определенными ментальными паразитами, и неприменимо к деятельности в самых недрах люциферианской системы, которая за это время научилась ловко использовать носителей такой "мудрости" в своих утилитарных целях, а также производит на этой основе ловкую подмену понятий. Но об этом - далее.

     Аналогичным образом высказывались мастера Дзэн. Сэкисо Кэйсе сказал:

     "Оставьте все ваши страстные стремления. Забудьте детские забавы. Превратитесь в куски безупречной глины. Пусть вашей единственной мыслью будет вечность. Станьте подобием холодного и безжизненного пепла или старого подлампадника над заброшенной могилой... Обладая простой верой в это, упражняйте, соответственно, свое тело и ум, превращая их в лишенные жизни куски камня или дерева. Когда будет достигнуто состояние полной неподвижности и бессознательности, все признаки жизни исчезнут, но вместе с ними исчезнут также и все ограничения. Никакая мысль не будет беспокоить ваше сознание. И вдруг - о чудо! - совершенно неожиданно вас озарит божественный свет. Это можно сравнить с лучом света в кромешной мгле или с сокровищем, найденным бедняком. Четыре стихии и пять проводников перестанут быть для вас тяжелым бременем. Вам станет так легко и свободно. Все ваше существо лишится всяких ограничений. Вы почувствуете себя свободным, легким и прозрачным. Ваш просветленный взор проникает в самую природу вещей, которые отныне станут для вас подобием множества сказочных цветов, воздушных и неосязаемых. Так проявляется наше простое "я", наша истинная первозданная природа, во всей своей удивительно прекрасной наготе. Перед нами остается только одна прямая и беспрепятственная дорога. И все это достигается тогда, когда мы отрекаемся от всего: тела, жизни и всего того, что принадлежит нашей внутренней природе...
     Вот что имеется в виду под словами: "Однажды достигнутое, вечно с вами, до скончания времени". Однако в действительности ничего не достигнуто, но в то же самое время, это "ничто" и есть истинное достижение".

     К этому высказыванию также применимо предыдущее замечание, а также некоторые замечания о сущности страсти, на которых мы остановимся подробно также позже.

     Аналогичная картина наблюдается при осознанном отношении к смертельной опасности. При этом жизнь и смерть так близко подходят друг к другу, что обе эти возможности одновременно органично присутствуют в сознании человека, делая его систему восприятия на краткий миг противоречивой. Поэтому многие мистики отмечают, что самураи, воины очень близко подходят к NP-самоубийству. Кстати, еще и поэтому термин NP-самоубийство наиболее точно отражает суть этого процесса. В этом месте пока вкратце заметим, что в стайерском и особенно в марафонском беге наблюдается аналогичная ситуация, только в более "мягком" виде, что облегчает свидетельствование этой ситуации. Кроме того, ситуации, связанные с риском для жизни часто вызваны насилием или глупостью. А насилие и глупость - не лучшие спутники на пути NP-самоубийства. Подробнее об этом мы поговорим позже.

     С только кажущейся противоположной стороны к этому подходит Суфизм и отдельные яркие личности, прямо не связанные ни с какой из традиций. Подход Суфизма заключается в праздновании реальности, в таком глубоком проникновении в нее, что кажущаяся противоположность жизни - смерть - становится органическим элементом этого празднования, этого танца. И тогда физическая смерть магическим образом трансформируется в вино бессмертия. Один из суфиев сказал:

    "Наши души были опьянены вином бессмертия еще до того, как в мире появились сады, виноградные лозы и виноград".

     Аналогичный подход наблюдается у ярких поэтических индивидуальностей, превращающих в поэзию всю свою жизнь. Как мы будем говорить ниже, поэзия из всех "светских" вещей наиболее близко подходит к мистицизму. Яркие взлеты поэзии в жизни человека позволяют ему подниматься на такие вершины, когда он одной ногой стоит на пике жизни, а другой ногой смело попирает бездну смерти. То есть в данном случае спонтанно происходит обыкновенное чудо, обыкновенная магия. Это очень хорошо выражено в фильме М.Захарова "Обыкновенное чудо":

     "Слава храбрецам, которые осмеливаются любить, зная, что всему этому придет конец! Слава безумцам, которые живут так, как будто они бессмертны!"

     Кроме того, в суфизме еще существует метод размышления фекр. При этом, в отличие от философа, который  бесплодно мечется между противоположными предпосылками, пытаясь сделать из них логический вывод, гармонизирующий некоторое кричащее противоречие (который невозможен в сугубо логической плоскости, поэтому он с неизбежностью занят софистикой), суфий соединяет их в своем сердце для того, чтобы достичь третьего, отличного от первых двух. Это третье является чисто интуитивным знанием, выходящим за рамки дуализмов. И для него значимость размышления состоит только в этом. Если этот третий вид знания не обретен, он считает, что всего лишь припоминает уже имеющееся концептуальное знание, всегда имеющее лишь вспомогательное значение.

     Вот несколько высказываний суфиев о таком размышлении:
     "Размышление — это исчезновение в поминании Бога" (Шах Мохаммад Дараби). "Речь без мудрости — это чума, и молчание без размышления — похоть и нерадивость, но благороднейшее действие состоит в размышлении, исполненном самоотрицания" (Хасан Басри).

      То есть такое размышление - это выход за пределы наблюдаемой жизни и наблюдаемого "я" при жизни, объединение дуализмов. Это третий вид знания.

      "Самое благородное и достойное собрание — сидеть, размышляя, в Саду Единства" (Джунайд). "Размышление — это понимание сердцем значения объектов ради постижения Субъекта" (Джурджани).  "Размышление ведет тебя к Богу, тогда как молитва приносит божественные награды. То, что ведет к Богу, более ценно, чем ведущее к тому, что Богом не является" (Фахр-и Рази). "В начале размышление направляет внимание к необходимому пониманию, а в конце размышление ведет от знания к вопрошанию, от формы к значению, от твари к Творцу" (Шах Ни'матулла). "Размышление пробивает брешь в проявленном, чтобы обнаружить деяние Божества" (Харис ал-Мухасиби). "Мысль для обычного человека — ныряние в море иллюзий, тогда как размышление избранных — погружение в океан постижения" (Рузбихан).

      Таким образом, Суфизм, впрочем как и Дзэн, против мертвой пустоты, ошибочно понимаемой под медитацией и молитвой. Он использует традиционный концептуализм с целью выхода за его пределы - в прямое постижение реальности.

     Предпочтительность Дзэна заключается в том, что он более дружественно относится к смерти, в нем полностью исчезает любой антагонизм (в том числе героизм) по отношению к ней, вплоть до мелких, почти неуловимых психологических штрихов. Так, например, в мире Дзэна были широко распространены случаи дружественного, теплого, наполненного юмором и иронией отношения к смерти. Среди мастеров Дзэна были возможны такие высказывания: "Так, такой-то Мастер умер сидя, а такой-то стоя. А не умереть ли мне, стоя на голове?". Или широко известный случай трех смеющихся святых. Они ходили втроем по Китаю, выходили на рыночную площадь и начинали заразительно смеяться. Через некоторое время начинала смеяться вся площадь. Когда один из них умирал, он тайком положил себе в карманы фейерверки. Когда его тело начали сжигать на погребальном костре, началось настоящее празднование, которое начали оставшиеся в живых два его товарища и которое поддержала вся деревня, в которой они остановились.

     Кроме того, небуддийские системы очень легко могут скатываться к элементарному разгулу и дешевой судорожной гонке за богатством и яркостью чувственных ощущений, не намного отличающимся от подхода к жизни, выраженного фразой: "После нас - хоть потоп".

     На схожем принципе основана методика достижения NP-самоубийства с помощью коана, или максимального напряжения интеллекта и всего существа человека в попытке решить некоторый неразрешимый в логической плоскости парадокс. Если человек в течение длительного времени прикладывает максимальные усилия для того, чтобы решить его, он постепенно переходит в такое состояние сознания, при котором оба неразрешимых в логической плоскости противоречия растворяются и ассимилируются и любое решение задачи становится верным, так как сама задача, ввиду вывода из нее и дальнейшего объединения непримиримых противоречий, становится противоречивой системой, в которой верны все ответы и, как следствие этого, отпадают все вопросы.

     На том же принципе основаны и многие другие методы NP-самоубийства, например постоянная бдительность ко всем своим мыслям и чувствам с обязательным условием отсутствия их оценки, то есть деления на "плохие" и "хорошие". При этом человек достигает такого удаленного от периферии обычного сознания центра своего существа, из которого непримиримые противоречия с помощью созданного расстояния и перспективы не кажутся таковыми и спокойно уживаются вместе. То есть он, опять же, попадает в исходно противоречивую систему сознания, органически объединяющую в себе противоречия, кажущиеся непримиримыми с позиций двузначной логики.

     В истории развития методов NP-самоубийства вначале преобладали методики последнего типа, которые можно назвать пассивными, а затем Дзэн изобрел активный метод - метод коана. Ошо впервые предложил синтез активного и пассивного методов в своей знаменитой динамической медитации, первая часть которой представляла чрезмерную активность, доходящую до безумия, а вторая - полную пассивность и бдительность.

     Предлагаемое здесь представляет собой несколько иной синтез активного и пассивного методов. Он   предназначен для искателя, длительное время совершавшего самостоятельные максимальные усилия в попытках решить парадоксы бытия в чисто логической плоскости, а затем полностью разочаровавшегося во всем и впавшего в пассивный, депрессионный период своей жизни. И вот на фундаменте этих двух достаточно длительных и противоположных периодов жизни, неплодотворность и характерные черты которых вследствие такой длительности достаточно четко запечатлены в памяти, строится здание предлагаемой здесь методики.

     Стайерский бег можно назвать апофеозом объединения пассивности и активности. Он сам по себе очень сильное напряжение, которое обязательно должно разбавляться пассивностью и расслабленностью, основанными на бдительности, чувствительности. Причем это относится даже к каждому из в трех шагов, совершаемых бегуном в среднем в каждую секунду бега. Вы должны научиться чередовать максимальное напряжение и полное расслабление в каждом своем шаге.

     Бег - это лучшее проявление недеяния в деянии. На самом деле настоящий, гармоничный стайерский или марафонский бег - это полная пассивность и расслабленность при внешней чрезмерной активности. У бегунов-марафонцев есть даже такой очень интересный и емкий термин, описывающий такой бег. Они говорят: сегодня мне необходимо постоять два часа на шоссе. На деле это означает хорошую пробежку на расстояние 30-37 км. И успехов в беге достигают только те бегуны, чей бег расслаблен даже при достижении очень высоких скоростей.

     Кроме того, стайерский бег отличается ритмичностью. А ритм издавна использовался в мистицизме, например шаманский бубен и танец-кружение дервишей. Ритм созает определенный настрой. Например, музыка, имеющая в своей основе ритм, способна вызвать определенный эмоциональный настрой. Преимущество бега по сравнению с шаманским бубеном в том, что ритм создаете вы, а не кто-то навязывает вам его извне. Кроме того, это происходет при определенном, достаточно высоком напряжении всего вашего существа, причем гораздо большем, чем при танце-кружении под опять же навязанный извне ритм. То есть бег создает более зависящий от состояния вашего тела определенного вида транс, более легкий, а поэтому более безопасный - ведь все, что не возникло внутри вас, всегда какая-то форма рабства...

     Ключ, открывающий дверь синтеза активности и пассивности, который вы найдете в беге, вы сможете применить и в других сферах, конечно, если вы обладаете достаточно подвижной психикой. Подобное применимо к подобному и подобное излечивается подобным. При этом происходит органическое объединение, синтез противоречий, позволяющий возникнуть свободе и отпадению всех проблем, как это происходит в вышеописанных системах мировосприятия, объединяющих непримиримые с позиций аристотелевской логики противоречия.

      Причем, при наличии памяти о двух фундаментальных противоположных периодах своей жизни, бег начинает свое действие назад, объединяя, интегрируя эти противоречия и стирая рубцы в сознании, образовавшиеся от этих периодов. Это действует, отчасти, и по принципу, схожему с законом адаптации, гласящим: "Адаптация к одному типу стресса влечет за собой адаптацию ко всем другим типам стресса". Бег сам по себе очень сильный стресс. И адаптация к такому сильному стрессу позволяет вам адаптироваться и к другим типам стресса. Причем, пробежав, например, соревновательный марафон, вы сможете переоценить значимость многих своих проблем, отбросив некоторые из них как надуманные.

     Стереть рубцы памяти можно только полным, наполненным энергией действием. Д.Кришнамурти как-то сказал:

     "Если ваше действие неполно, если вы встречаете опыт не полностью, а через барьеры традиций, предубеждений или страха, то действие следует вибрациям памяти. До тех пор пока есть этот рубец памяти, должно быть деление времени на прошлое, настоящее и будущее. Пока ум привязан к идее, что действие должно быть подразделено на прошлое, настоящее и будущее, имеется идентификация благодаря времени и поэтому непрерывность, из которой возникает страх смерти, страх потери любви. Для того, чтобы понять безвременную реальность, безвременную жизнь, действие должно быть полным. Но вы не сможете осознать эту безвременную реальность, ища ее".

     Таким полным, наполненным энергией действием, действием, происходящим в текущем моменте и не озабоченным поиском "безвременной реальности", и является стайерский бег, конечно, если он практикуется достаточно одаренным и продвинутым человеком. То есть сочетание стайерского бега и определенной одаренности может привести к тому, что любые ваши действия и ваша память о этих действиях и всех других предыдущих моментах моментально опадают с вас, как спелые плоды, и вы идете налегке, и у вас даже не возникает интереса оглянуться назад.

     И этот процесс намного эффективнее психоанализа, метода Янова или древнего метода йоги, называемого Прати-прасав, заключающегося в раскручивании памяти о своей жизни назад, то есть заключающегося в приведении следствия к исходной посылке, приведения проблемы к своему корню. Все эти методы обладают одним очень существенным недостатком - отсутствием представления о норме. Они все увязли, зациклены на исследовании патологии. Только имея в руках эталон нормы, можно идти назад. Идрис Шах писал:

     "Каждый, кто достиг определенной степени искушенности, думает, что сможет найти путь к озарению самостоятельно. Суфии отрицают это и спрашивают, каким образом человек может найти что-либо, если он не знает, что это такое. Руми пишет: "Все стали золотоискателями, но обычный человек не узнает золота, даже если и увидит его. Если вы не умеете распознавать золото - присоединитесь к мудрецу". Зачастую обычный человек видит только отражение озарения, хотя и думает, что уже находится на пути к нему. Свет может только отражаться от стены, но настоящей его хозяйкой будет сама стена. "Не надо связывать себя с кирпичом стены, ищи вечный источник".

     В прошлом бесполезно копаться, если нет ключа, крупицы правильного понимания. Проблески NP-самоубийства, проблески полной и всеобъемлющей деятельности, проблески участия в этой деятельности всего вашего существа, проблески вашего полного растворения в действии, иногда спонтанно возникающие во время бега, дают вам тот ключ, с помощью которого можно двигаться в прошлое. Иначе любое движение назад бесполезно, вернее даже вредно, так как вы будете подходить к прошлому с позиций вашей обусловленности и чужих мертвых мнений и стереотипов, воспринятых вами, то есть с позиции дилетанта, зашоренного заимствованными знаниямиmultia-flashka.gif (2980 bytes), а поэтому вы не сможете даже в малейшей степени адекватно подойти к своему прошлому. Даже более того, вы будете подходить к прошлому с эталоном безумия, характерного для подавляющего большинства представителей современного общества6.

     На этом принципе спонтанно найденного ключа (ключа, найденного, быть может, в совсем неожиданном месте), как основном способе подхода к NP-самоубийству для современного человека, мы остановимся попозже.

     То же самое относится к живой непосредственной медитации в текущем моменте. Без предварительно испытанного спонтанного проблеска истинной медитации вы будете делать нечто очень далекое от истинной медитации, настолько далекое, что лучше вам вообще ничего не делать. Поэтому многие выдающиеся мастера медитации очень резко и отрицательно высказывались о медитации и так называемых "медитирующих", так как они видели, что их медитация - никакая не медитация, а лишь фантазии и проекции, а также добавление очередных несвобод и обусловленностей. Вместо того, чтобы уничтожать эго, медитация, обычно понимаемая неправильно, выполняется самим этим эго и тем самым ставится ему на службу. Она только усиливают эго, делая его более тонким и гибким.

     Бег является лучшей системой NP-самоубийства потому, что при определенном стечении обстоятельств и достаточном уровне самокритичности и осознанности он способствует разрушению эго, помогая экзистенциально почувствовать, как оно слабо и ничтожно в суровой стихии стайерского бега, на бескрайних просторах пробегаемых вами в течение многих лет десятков тысяч километров.

     Многие йоги напрочь застревают во всевозможных прекрасных, волнующих, океанических ощущениях. Есть такой анекдот:

- Вы напоминаете мне океан...

- Я вас так же волную?

- Нет, меня от вас так же тошнит.

     Бушующий океан бега имеет редкое преимущество: он легко вызывает только одно ощущение - тошноту. Так что вам трудно будет бесконечно парить в чудесном мире фантазий и проекций.

     Путь NP-самоубийства - это такой путь, где нельзя ни к чему привязываться, в том числе к так называемым "глубоким медитативным переживаниям", это путь, где нельзя ничего принимать на веру.

     Бег также, в виду органического сочетания противоположностей, позволяет избежать угрозы безумия, свойственной всем чрезмерно активным методам и угрозы впадения в элементарную лень и летаргию, свойственную пассивным методам. Во время сверхбыстрого бега ваша активность за 2-3 минуты может достичь такой величины, что она автоматически сменится полной пассивностью и не будет тлеть, как непотушенные угли внутри вас, постепенно вызывая опасные отклонения в вашей психике. Об реальности этой угрозы "тлеющей" активности могут сказать многие люди интеллектуального труда, часто страдающие бессонницей от того, что не могут вовремя остановить маховик своей интеллектуальной активности multia-flashka.gif (2980 bytes). В свою очередь, им утром трудно проснуться в нужное время, и обрести необходимую свежесть и ясность ума.

     Даже более того, можно говорить о практически полной несовместимости современного интеллектуального труда в современных социальных условиях и NP-самоубийства. И только физическая сверхактивность на первом этапе может помочь хоть как-то сдвинуть всё это с мёртвой точки. Да и не только интеллектуального, так как соответствующего типа отношения разъели всё здание социума, и бригада грузчиков в современном мегаполисе уже скоро будет похожа на шайку декадентствующих конструктивистов.

     Адаптационный эффект, вызванный бегом, сам заставит вас после хорошего отдыха выйти на очередную тренировку, и вы не впадете в чрезмерную пассивность. То есть вы волей-неволей попадете в своеобразные качели бега, которые сами будут поднимать вас то на пики активности, то опускать в долины пассивности. И не заблуждайтесь в том плане, что бег - это, якобы, только упражнение для тела. Настоящий стайерский бег - это прежде всего испытание ваших нервов, вашей воли, вашей интуиции, вашей бдительности и осознанности. Это напряжение всего вашего существа, в котором чисто физическое напряжение играет далеко не первую роль.

     Многие традиционные методики NP-самоубийства делают слишком большой упор на высокую концентрацию, самоуглубление, забывая, что современный человек очень безумен, особенно в плане выработанной в ходе его жизни в социуме постоянной необходимости притока все новых и новых сенсорных ощущений. Это создает определенный дисбаланс, неравновесие. Бег - это совсем другое дело. Хотя бегун вполне интровертирован, но в ходе пробегания десятков километров боковым зрением он все же наблюдает мелькающие по сторонам ландшафты, и удовлетворяет этот сенсорный голод. Длительные же упражнения в замкнутых помещениях не учитывают эту сторону безумия современного человека. А игнорирование чего-то не обязательно приводит к искоренению этого. Часто все происходит наоборот.

     Многими исследователями методологии науки отмечается также, что умение мыслить парадоксами является важнейшим даже для концептуального научного мышления. Приведем в подтверждение цитату из книги А.Сухотина "Парадоксы науки":

     "Любое крупное продвижение человеческой мысли связано с привлечением всего запаса парадоксальных средств. Наука использует наряду с логическими приемами и интуитивно неосознаваемые; придумывает для решения поставленной конкретной задачи совсем другую, общую задачу, изобретая и соответствующий метод ее исследования; широко использует услуги дилетантов и пожелания чудаков... творчество сплошь соткано из парадоксов, и потому очень важно не только их понять, но и широко ими пользоваться в научном поиске".

     Но наука рассматривает парадокс лишь как веху, отмечающую нарастание недостаточности старых теорий до критической массы. Парадокс взрывает старые теории и на их месте возникают новые, в которых парадокс уже играет роль аксиомы. В этом месте возникает непреодолимая пропасть между научным подходом и NP-самоубийством, так как NP-самоубийство не стремится превратить парадокс в аксиому. NP-самоубийство воспринимает парадоксы такими, каковы они есть. Оно использует энергию, возникающую от наличия кричащих противоречий, составляющих суть парадоксов, так же, как используется электрический ток, создаваемый противоположными электрическими зарядами. Наука пытается изучить жизнь  и отодвинуть рубеж смерти. NP-самоубийство же, органически включая в себя и жизнь, и смерть, использует мощную энергию, возникающую от притяжения жизни к смерти.

     При развитии науки новый парадокс, ставший аксиомой, не разрушает все прежнее здание данного раздела науки, а только переосмысливает по-новому, преобразовывает старые данные. То есть в науке существует определенная преемственность. Эта преемственность имеет своей положительной чертой то, что дальнейшее развитие науки происходит не на пустом месте. Все предыдущие достижения науки используются как трамплин для новых достижений. Но отрицательной чертой этого является обусловленность установившимися мнениями и неизбежный догматизм, а также то, что любая система априорно принятых мнений лишает взгляд человека на жизнь первозданной свежести и чистоты. Любое новое достижение в науке превращается в новый инструмент для сбора, обработки и систематизации новых фактов. Оно становится просто более мелким ситом, задерживающим факты одного с ним порядка и упускающим более тонкие. Постепенно это сито становится шаблоном, причем мертвым для подавляющего большинства людей, использующих его. Это происходит из-за того, что это знание у них заимствованно. Они без большого труда его получили на основании обобщения чужого опыта, а не в процессе самостоятельного решения оригинальных задач. Постепенно проблема истинности этого нового знания уходит на второй план и оно начинает действовать как психологическая установка. Оно в дальнейшем априорно воспринимается истинным и непогрешимым. Постепенно оно становится старым и удобным знанием, отвергающим все новое, не укладывающееся в него и потому кажущееся ложным. Оно становится инерцией мысли. И эта инерция мысли бывает порой настолько сильной, что способна держать в плену ученых мужей целые столетия.

     Истинное же NP-самоубийство в корне отлично от науки. В NP-самоубийстве можно, и то очень условно, говорить лишь о преемственности техник и школ, имеющих второстепенное, вспомогательное значение по отношению к NP-самоубийству. NP-самоубийство происходит не на основе заложенного ранее фундамента или как решение некоторой задачи. Оно происходит в форме взрыва, переводящего сознание человека в совершенно иное качество. То есть здесь отсутствует непрерывность и приведение определенных посылок к определенному следствию. Налицо дискретность и полная недетерминированность, непредсказуемость. Поэтому NP-самоубийство лишено следовых реакций, или, говоря по-другому, рубцов в психике, а также психологических барьеров и стереотипов, детерминированных предыдущей обусловленностью индивидуума. Оно полностью отбрасывает влияние прошлого на новизну настоящего. Правда при возвращении назад, в мир описаний этого процесса и всевозможных техник его достижения личная обусловленность опять начинает действовать, неизбежно искажая, как и в науке, чистоту эксперимента. Астроном Ф.Бессель даже вывел как-то так называемое "личное уравнение", которое характеризует ошибку, невольно присущую каждому наблюдателю как конкретной личности.

     NP-самоубийство оставляет в первозданном, неискаженном виде мгновенную вспышку вдохновения, общую для NP-самоубийства и любого другого, в том числе научного, творчества. Оно не искажает ее аксиоматическим и логическим подходом. NP-самоубийство можно определить как более трудный, чем наука, путь, проходимый каждым индивидуумом каждый раз с нуля, от начала и до конца, не основываясь на априорно принятых аксиомах и ранее полученных экспериментальных данных. Но зато в нем нет отрицательных последствий, свойственных аксиоматическому и экспериментальному подходу к действительности.

     Когда же NP-самоубийство воспринимется лишь как первый этап на пути к единому коллективному сознанию, а точнее - лишь как необходимый для создания единства фон (типа реликтового излучения), то тогда можно говорить и об определенного вида преемственности, но уже качественно иного рода. Можно, но не нужно... Поэтому и не будем...

     Для того, чтобы природа была такой безгранично богатой и многомерной, для того чтобы в ней могли иметь место самые разные явления и вещи, необходимо, чтобы противоречивость лежала в самом ее основании. Причем эта противоречивость не выражается примитивным лозунгом типа "единства и борьбы противоположностей". Для того, чтобы существовало единство, а затем и борьба противоположностей, необходимо некоторое разделение. А такого разделения в природе не существует. Оно существует только в неврастенизированном уме человека. Так, например, жизненно необходимая для нормального существования человека микрофлора кишечника модифицирует и продуцирует как жизненно необходимые для человека вещества, так и токсические соединения. И у микроба нет внутренних противоречий, заключающихся в том, чтобы увеличить выброс одних, "полезных" веществ, и сократить выброс других, "вредных" веществ, или поступать наоборот. Он просто живет своей жизнью, и поступление токсинов в организм человека является раз и навсегда установленной физиологической данностью и физиологической "нормой". Бактерии желудочно-кишечного тракта поддерживают постоянство потока веществ, в том числе незаменимых, из пищеварительного тракта во внутреннюю среду организма. В их отсутствии так называемая трофическая устойчивость организма резко нарушается: нарушается иммунная защитная система, организм становится более чувствительным к дефектному питанию, в частности к рационам с недостаточностью незаменимых аминокислот и витаминов, происходит резкое искажение пищевых потребностей. Любой человек при любом уровне благосостояния в любом случае получает в какой-то мере дефектный пищевой рацион. Создание так называемого "идеального" рациона в принципе невозможно, так как природа не терпит детерминизма и жестких правил игры.

     Теория оптимального питания потерпела полный крах. Например, некоторые типы пищи благоприятны при больших физических нагрузках, тогда как при значительных психологических нагрузках необходим другой рацион. Даже незначительные изменения эмоционального фона или физических нагрузок требуют изменений рациона. При этом никаких достоверных зависимостей между изменениями образа жизни и изменением рациона не существует. Кроме этого, существуют очень сильные чисто индивидуальные вариации. Также существенно отличаются типы питания в условиях жаркого и холодного климатов. Для увеличения продолжительности жизни следует употреблять низкокалорийные рационы. В то же время для интенсивного функционирования требуется достаточно высокий уровень питания. Поэтому, ведя свой определенный образ жизни, вы прежде всего должны прислушиваться к сигналам и требованиям вашего организма и опираться при выборе пищи прежде всего на интуицию, а не на чьи-либо рекомендации. Кстати, это еще один пример из реальной жизни, в котором логическое мышление и любое самое умное научное теоретизирование не идет ни в какое сравнение с элементарной интуицией. Строгих и оптимальных рекомендаций, подходящих для любого человека в любой среде и ситуации, нет и быть не может. Только бактериальная флора помогает устоять против неблагоприятных условий дефектного питания; питания, дефектного в любом случае. Но взамен человек получает некоторое количество токсинов. Следовательно, вы все время подвергаетесь одновременно двум различным воздействиям бактериальной флоры и находитесь одновременно как бы в двух состояниях - здоровья и болезни. Итак, человек одновременно здоров и болен, причем это настолько слитый и единый феномен, что между словом "здоров" и словом "болен" нельзя даже поставить союз "и". И только больной ум человека делает судорожный и маниакально постоянный выбор в пользу искусственно созданного им понятия здоровья, которое, кстати, нельзя никоим образом строго и полно определить словами, так как такого состояния просто не существует в природе.

     Природа вся пронизана единством такого рода, как мы говорили чуть выше; единством, не расчленяемым на логически противоположные категории. И с таким же успехом можно подходить к аксиоматизации ее описаний и с противоположных позиций. Можно говорить о полезности токсических веществ, вырабатываемых микрофлорой кишечника в плане повышения риска заболеваний и последующей смерти для того, чтобы могла родится более молодая и наполненная энергией жизнь, которая с бо'льшей легкостью будет использовать витамины и питательные вещества, продуцируемые бактериями. В свою очередь, при пересечении некоторого критического барьера эта жизнь с бо'льшей легкостью будет потреблять токсины, чем нутриенты и витамины. Диетологами замечено, что у старых людей более оптимальный набор продуктов вызывает гораздо меньший "положительный" эффект, чем менее оптимальный набор у молодых людей.

     Но даже разделение продуктов жизнедеятельности бактерий на токсичные и полезные вещества очень условно и примитивно. Любое вещество, вырабатываемое организмом, а также его помощниками - бактериями, выполняет сразу несколько функций, то есть имеет очень широкий спектр своих проявлений и воздействия на целостность, именуемую человеком. Отдельные полосы этого спектра накладываются друг на друга, причем часто случайным образом, образуя причудливый узорmultia-flashka.gif (2980 bytes), полностью лишенный детерминизма, столь желаемого многими тяжело ушибленными логикой людьми. Эти вещества, в отличие от этих людей, не окончили среднюю школу и им не привили аристотелевскую логику. То есть здесь, как и везде в реальной жизни, налицо "многомерность", "непрерывность" жизни и всех ее явлений. И подход к жизни с позиций двумерной логики очень плачевен и непродуктивен.

     Кроме закона исключения третьего, интуиционистская школа Брауэра также ставит под сомнение универсальный характер некоторых других основных законов логики. Например, она считает необоснованным утверждение, что если неверно, что для любого  x  выполняется некоторое свойство F(х), то существует такой объект j, для которого это свойство F(х) не выполняется. По их мнению, вы только тогда можете согласиться с существованием некоторого объекта, обладающего тем или иным свойством, когда   владеете методом построения (отыскания) такого объекта. Если признать взгляды этой школы верными, то можно поставить под сомнение доказательство многих теорем математики, что уж тогда говорить о философских спекуляциях и демагогии апологетов всевозможных "измов", очень часто спекулирующих на противопоставлении одних явлений другим.

     Причем эта школа сама возникла как один из способов решения выявленных в математике и семантике парадоксов, самым простым из которых является семантический (а отнюдь не логический!) парадокс лжеца, заключающийся в следующем. Некто говорит: "Я лгу". Если он при этом лжет, то сказанное им есть ложь, и, следовательно, он не лжет. Если при этом он не лжет, то сказанное им есть истина, и, следовательно он лжет. В любом случае оказывается, что он лжет и не лжет одновременно.

     Для решения логических парадоксов, самым известным и судьбообразующим из которых является парадокс теории множеств Рассела, были придуманы и другие теории, которые сразу же потребовали введения новых постулатов для того, чтобы можно было пользоваться повседневно используемыми в математике множествами. Кроме того, важным выводом этих теорий является утверждение о существенной неполноте всякой достаточно серьезной непротиворечивой теории7.

    Но если сорвать маски со всех этих "новых" постулатов и теорий, то вы обнаружите нечто весьма и весьма старое: чисто "юридическим", формальным образом договорились о том, чтобы обходить такие опасные места. Ни-з-з-я-я-я и все тут...

     Заблуждение о безграничных возможностях формальной логики, о возможности с помощью ее рано или поздно описать все явления жизни, очень распространено. Приведем цитату из книги Эрнеста Нагеля и Джеймса Н. Ньюмена "Теорема Геделя":

     "Почти две тысячи лет аристотелевская теория правильных форм логического вывода безоговорочно считалась исчерпывающей и не нуждающейся в дальнейшей разработке. Еще в 1787 г. Эммануил Кант говорил, что формальную логику Аристотеля "не продвинешь ни на один шаг - это наиболее полная и завершенная из всех наук". На самом же деле традиционная логика существеннейшим образом не полна, и средств ее недостаточно для обоснования многих принципов вывода, используемых даже во вполне элементарных математических рассуждениях. (Простым примером могут служить принципы, используемые при следующем выводе: 5>3, следовательно 5*5>3*3)".

     В силу существенной неполноты традиционной логики и всех достаточно сложных теорий невозможно описание этими теориями жизни, существенной чертой которой как раз и является полнота, изобилие и разнообразие. Жизнь - это мистерия. И нет никакого способа демистифицировать ее. Единственный способ проникнуть в эту мистерию - это стать с ней единым целым, слиться с ней при помощи NP-самоубийства. При этом проникновение в мистерию жизни происходит без усилий. Но это происходит не на концептуальном уровне.

     Кстати, упомянутая нами ранее   - полна. То есть чем дальше вы вырываетесь из плена да-нетного моделирования реальности, тем полнее ваше мышление отражает реальность. А нечеткая логика - это уже шаг вперед по сравнению с дискретной логикой, так как там традиционные "да" и "нет" используются в более гибком и расширенном варианте, например, "да" с "вероятностью", вернее, степенью принадлежности 0,987. Если быть более точным, то там оперируют такими понятиями, как степень принадлежности Витя А. к взрослым людям равна 0,987. Это уже лучше, чем сказать, что Витя А. взрослый, или, наоборот, не взрослый. Кроме того, любая математическая система может быть апроксимирована системой, основанной на нечеткой логике, то есть описана ей и войти в нее как частный случай. Если же перейти к непрерывной логике, то адекватность вашего мировосприятия перейдет на новый качественный уровень. Об этом мы подробнее поговорим позже.  

    Проникновение в мистерию жизни с помощью концептуального дуалистического мышления невозможно даже с точки зрения концептуального знания, то есть любой теории, описывающей любые явления жизни, конечно, если ее честно, беспристрастно и без любой личной заинтересованности довести ее до своего логического завершения, как это сделано математической логикой. Отвести подобающее, более скромное место для этих теорий мешает интеллектуальное чванство, узкие эгоистические интересы, в том числе групповые и цеховые интересы, и страх перед мистерией жизни, суровые и неглубоко скрытые истины которой закрываются плотной завесой концептуального знания, у подавляющего большинства людей к тому же заимствованного (и поэтому мертвого), а не наработанного с помощью живого опыта самостоятельного творческого мышления. Это заимствованное знание - информация о прошлом, полученная вами в прошлом и из третьих рук; информация, преломленная через фильтр чужих интересов и чужой обусловленности, а также, на следующем этапе, преломленная и через фильтр вашей обусловленности. И бесполезно использовать его для оценки постоянно меняющегося настоящего.

     Следует отметить, что математика с честью вышла из проблемы множества парадоксов, выявленных в ней. Например, возникли новые обоснования математики, которые опираются уже не на логические, а на интуитивные начала, что породило принципиально новую математику - конструктивизм, который принес свежие нетрадиционные методы построения математических объектов и, соответственно, нетрадиционные пути развития математической теории. Но все равно у математики нет никакой уверенности, что внутри нее не находится множество еще неоткрытых парадоксов и противоречий.

     Известный математик Ф.Клейн разделял математиков на два типа - интуитивистов и формалистов. Первые стремятся проникнуть в сущность проблемы и "увидеть" результат путем озарения, инсайта, и уже потом сформулировать теоремы и доказать. Доказательство для них - дело второстепенное. Для вторых, наоборот, главное - доказать теорему и много раз перепроверить доказанное для того, чтобы убедиться в получении "абсолютной истины". Подавляющее большинство выдающихся математиков относятся к интуитивистам. Немало известных математиков гармонично сочетали в своем стиле и глубочайшую интуицию, и строгую логику.

     Квинтэссенция интуиционизма в математике - это взгляды и теории гениального математика Брауэра. Кратко изложим некоторые из них.

     Брауэр считал, что только такая математика обоснована, которая соответствует критериям интуиционизма как конструктивному обобщению человеческого опыта. Аксиоматический метод и формализация не выражают сущности математического мышления, так как скрывают за языковой формой эту сущность. Убедительное обоснование математики дает лишь интуиция как непосредственное невербальное переживание образов, идущих из глубины сознания. Лишь по требованию социума ученый вынужден облекать эти образы в языковую форму и тем самым искажать их. Поэтому чрезмерное увлечение формулами - это путь вырождения математики. Он считал, что математическое мышление опирается на интуицию. Изначально математическое исследование не зависит ни от языка, ни от логики. Главный метод мышления даже в такой строгой науке, как математика, - интроспекция. Он считал, что прямое невербальное восприятие выше формального знания. Также он считал, что существуют принципиально неразрешимые проблемы, в частности проблема так называемой "объективной" реальности. Брауэр считал, что реальность - это сознание индивида, это образы, мыслеформы, восходящие от внутренней сферы к внешнему миру. Это субъективная реальность. Существует ли объективная реальность, единая для всех индивидов, - открытый вопрос. Брауэр также порвал с древней традицией математиков оперировать идеальными объектами подобно материальным предметам. Таким образом, мы видим, что такие математики, как Брауэр, очень уверенно говорят фактически об мистических основаниях математики.

    Кроме того, многие исследователи методологии математического мышления отмечают фундаментальную интуитивность почти всех основных математических понятий, таких как предел, дифференциал, интеграл, вероятность, а также принципиальную "недоказуемость", то есть сомнительную формализуемость ряда важнейших, так сказать, определяющих математических понятий, таких как точка, множество и др. 

     Другой знаменитый ученый Н.Бор также, по выражению Гейзенберга, "чувствовал закономерности скорее интуитивно, чем формально". Сотрудники Н.Бора в шутку говорили, что он знает только два математических знака: "меньше чем" и "приблизительно равно", то есть он был мастером получения качественных и полуколичественных результатов интуитивным путем без детальных вычислений. Он также полагал, что выражение полученных данных формулами не является некоторой самодостаточной ценностью и что формальный математический аппарат не может породить физическую истину. Как и А.Эйнштейн, Н.Бор был убежден, что "полностью завершенное физическое объяснение должно быть дано до математической интерпретации".

     Кроме того, любой приличный ученый, даже (и зачастую!) не отдавая себе в этом отчета, стремится создать некоторую свою картину мира, которой он и руководствуется в своих исследованиях. И в основе этой картины мира лежат предположения, основанные скорее на интуиции, чем на фактах и их логических интерпретациях.

     В жизни невозможно никакое явление подвести под какую-то строго определенную категорию, так как при непредвзятом взгляде можно обнаружить в этом явлении черты противоположной категории. Так, например, можно сказать, что электрон является материей (частицей), а можно сказать, что он является энергией (волной). Даже можно сказать, что электрон является сознанием, так как, если за ним наблюдают, он, как и человек, за которым наблюдают, тоже меняет свое поведение (конечно, это утрирование, так как всё это не так тонко по причине того, что сам факт наблюдения просто-напросто грубо искажает наблюдаемое явление приборным вмешательством). Согласно принципу неопределенности Гейзенберга, невозможно одновременно осуществить точное измерение двух дополняющих друг друга характеристик частицы, например ее скорости и координаты. Самим актом точного определения одной из этих величин (скажем скорости) вы изменяете другую величину (координату). То есть, зная скорость электрона, вы можете попытаться рассчитать его координаты через некоторый момент времени и ожидать появление электрона в точке с этими координатами. Но сам факт измерения скорости электрона приводит к изменению его скорости и он не появится через некоторое время в точке с рассчитанными в соответствии с этой скоростью координатами. Принцип неопределенности Гейзнеберга - фундаментальный принцип огромной важности, косвенно свидетельствующий о существенной ограниченности познаваемости мира в научной плоскости: чем точнее вы знаете одну из двух взаимно дополняющих друг друга величин, тем менее точно вам известна другая. Причем это ограничение не имеет никакого отношения к точности приборов. Совершенствуя приборы до сколь угодной точности, вы будете получать ту же картину. Эта ограниченность обусловлена самой природой бинарнологической интерпретации атомной действительности. Такого типа неопределенность проявляется и в отношении других пар параметров, например времени и энергии. Конечно то, что электрон, ещё раз повторимся, ведет себя как человек - только метафора, так как электрон - всего лишь идеальная, абстрактная модель, удобная с практической точки зрения и возникающая как обобщение результатов некоторых опытов. Но что мешает объяснить его свойства именной такой метафорой? Абстракция, идеальная модель, метафора - вещи одного порядка. Причем обобщение результатов этих опытов возможно только в терминах вероятностей. То есть эта абстракция к тому же имеет еще и вероятностный характер. Как писал Ф.Капра в своей замечательной книге "Дао физики":

     "Понятие самостоятельной физической сущности - такой, как, скажем, частица, носит абстрактный характер и не имеет реального содержания. Оно может быть определено только в терминах его связи с целым, а эти связи характеризуются статистической природой. Эти связи могут существовать с определенной вероятностью, а могут и не существовать".

     Электрон является сознанием еще и потому, что вне некоторой умственной интерпретации результатов некоторого эксперимента, в котором неотъемлемой частью является наблюдатель, его просто не существует. Он суть эта интерпретация.

multia-flashka.gif (2980 bytes) "Розовая пузырьковая камера"

     Итак, исходя из вышесказанного, вы можете сказать, что электрон является материей, а можете сказать, что он является энергией. Вы даже можем сказать, что электрон обладает своего рода сознанием, таким же неуловимым, как сознание человека. Это очень близко приближается к утверждениям мистиков, считающим, что все является различными проявлениями сознания, в том числе энергия. Так, в "Трактате о пробуждении веры в Махаяну" сказано:

     "Все Дхармы, образующие группу материи, изначально есть не что иное, как сознание, никакой материи вне сознания нет. Если же никакой материи помимо сознания нет, то нет и свойства быть пустым пространством. Можно сказать, что весь мир объектов - одно только сознание, приобретающее видимость реальности из-за возникновения заблуждения. Если сознание освободится от своей омраченной деятельности, то исчезнет и весь мир объектов и останется лишь одно истинное сознание, объемлющее все без исключения".

     О том же говорит и квантовая физика, заявляя, что атомная реальность неотделима от интерпретации сознанием некоторых опытов, что эта реальность и есть эта интерпретация:

     "Проникая в глубины вещества, мы видим не самостоятельные компоненты, а сложную систему взаимоотношений между различными частями единого целого. В этих взаимоотношениях непременно фигурирует наблюдатель. Человек-наблюдатель представляет собой конечное звено в цепи процессов наблюдения, и следует воспринимать свойства любого объекта атомной действительности, обязательно учитывая взаимодействие последнего с наблюдателем. Это означает, что классический идеал объективного описания природы отошел в небытие. Имея дело с атомной действительностью, нельзя следовать картезианскому разделению мира и личности, наблюдателя и наблюдаемого. В атомной физике нельзя сообщить информацию о природе таким образом, чтобы остаться при этом в тени".
                                                             
(Ф.Капра "Дао физики".)

     Как мы уже говорили ранее, все основные параметры объектов, включая длину, массу, не имеют смысла вне наблюдающего их субъекта, который, грубо говоря, является системой отсчета, в которой производится измерение этих параметров. Заблуждение заключается в том, что сознание отождествляется с временным, несубстанциональным, постоянно меняющимся и сильно подверженным посторонним влияниям образованием, называемым познающим субъектом или личностью, не могущим ввиду своей эфемерности, нестабильности и подверженности самым различным сбивающим факторам выполнять функции системы отсчета. Без этого ложного отождествления весь мир объектов рушится и остается одно объемлющее все сознание (не говоря уже о наложении "вневременности" времени на всю эту каритину). Вы не можете понять, что ваше отождествление со своей личностью - это заблуждение, потому что с самого раннего детства вам все - ваши родители, учителя, соседи, друзья, враги - постоянно внушали, что вы - это ваша личность. Ваше окружение постоянно пыталось формировать вашу личность по своему шаблону. Они заключили вас в кокон и внушили, что вы не можете жить без него, что вы и есть этот кокон. Вы заключены в этом коконе, как в тюрьме. Но вы боитесь выйти из него, потому что вы не знаете, есть ли у вас еще что-то, кроме него. Весь строй жизни общества, вся так называемая культура не дают вам ни малейшего намека, что это не так, что вы не являетесь фиксированной уникальной личностью. Они отметают или представляют в совершенно ином свете все факты, позволяющие усомниться в этом. Это относится, например к факту вашей смерти. Вы, якобы, постоянная и неизменная, обладающая высокой уникальной душой личность, и после смерти, при старательном исполнении определенных, выгодных определенным кругам догматов будете и дальше вечно продолжатся в некоем дебильном раю, дебильном вследствие наличия в нем хотя бы только одного постоянного и примитивного вечного блаженства. Деградация людей, еще при жизни стремящихся постоянно испытывать блаженство, таких как наркоманы, алкоголики и бездумные богатые потребители поверхностных удовольствий, приносимых массовой культурой - красноречивое тому подтверждение. Неверно понимаемая концепция о перерождении в новом теле не ушла намного дальше. Вы, при жизни отождествляя себя с уникальной личностью с высокой вечной душой, все равно испытаете смерть такую же, как это представляют себе материалисты. От человека ничего не остается, кроме чистого устремления к познанию, или, как его антипода, некоторого суммарного вектора его страстей и желаньиц. А это не имеет ничего общего с конкретной "личностью". В первом случае это надличностный процесс, почти никак не связанный с конкретной преходящей формой, называемой личностью, через которую он проявляется. Во втором случае это просто навоз, на котором вырастают говорящие растения, почему-то именуемые разумными людьми.

      Человеческая культура отметает любые сомнения в том, что вы не являетесь уникальной и постоянной личностью потому, что в том виде, в котором она находится сейчас, она практически целиком основана на этой ложной посылке. Альтернативой этой поверхностной страусиной культуре является только одно - NP-самоубийство.

     В отношении того, что никакой материи помимо сознания нет, можно добавить, что никто еще не обнаружил в природе неизвестный феномен (как в астрономии сначала вычисляли местоположение неизвестной звезды, а затем обнаруживали ее с течением времени в более мощный телескоп), определенно имеющий материальную природу, но который не может облечься сознанием в какую-нибудь форму. Наоборот, часто сознанием ученого предсказывается некоторая новая форма, имеющая вначале только умозрительный характер, в которую должен вылиться некий еще неизвестный людям феномен, а затем обнаруживается материальное подтверждение этой умозрительной формы. Это косвенно говорит о том, что сознание и "объективный" мир составляют единое целое, которое правильнее было бы назвать скорее сознанием, нежели материей. Это подтверждают многочисленные факты серьезных научных прорывов, происходивших при практически нулевой исходной "объективной" информации.

     Поговорим теперь немного о другом сопоставлении науки и мистицизма - о сопоставлении теории относительности и буддийской концепции пустоты. Д.Т.Судзуки и А.Говинда предупреждали, что попытки уровнять на чисто логической основе современную концепцию относительности с буддийской концепцией пустоты являются интеллектуальным измельчением. Идея относительности времени и пространства, а также того, что основные параметры объектов, такие как длина и масса, не имеют смысла вне конкретного опыта конкретного субъекта в конкретной системе отсчета - это идея, провозглашаемая на чисто логической плоскости. Но одного логического мышления, как мы уже не раз говорили, явно недостаточно для понимания жизни. Пустота есть результат интуиции, а не плод рассудка. Между относительностью и пустотой существует непреодолимая пропасть. Относительность не дает вам возможности перепрыгнуть через эту пропасть из-за ограничений логического подхода, используемого теорией относительности. Кроме того, оставаясь с относительностью, вы находитесь в клетке, в тюрьме, скованные цепями логического подхода к реальности. При этом ваш кругозор ограничен только стенами тюрьмы и маленьким зарешеченным окошечком, в которое вы иногда можете заглянуть и увидеть маленький кусочек иной реальности, да и то только в том случае, если вам повезло, и окошечко выходит на открытую местность, а не на небоскреб массовой культуры, построенный перед стенами тюрьмы. Но так как свободных мест для строительства небоскребов становится все меньше и меньше, то недалеко то время, когда иную реальность полностью будут заменять голографические опусы мастеров манипулирования сознанием. Порвать эти цепи и преодолеть эту пропасть, вырвавшись в гораздо более открытое пространство, можно только резким рывком или прыжком, называемым NP-самоубийством, сущность которого лежит в переходе от логически-философского способа  мышления к интуитивно-метафизическому способу восприятия.

     Исходя из всего сказанного выше мы можем сказать, что основополагающие посылки для построения серьезных концепций, или фундаментальные суждения о природе вещей не опираются на однозначно выраженную (в понятиях черно-белой логики) субстанциональность. Они несубстанциональны потому, что почти точно такую же теорию можно построить, исходя из противоположных посылок, а также потому, что в мире практически нет объектов, не включающих в себя в качестве неотъемлемых свойств прямо противоположные с позиций формальной логики вещи. Закон исключения третьего - это самый оригинальный и невероятный вымысел, настолько далекий от реальности, какой только можно придумать. Аристотель наверняка получил бы с этим законом первый приз на конкурсе мастеров по придумыванию самых оригинальных небылиц.

      Итак, большинство природных явлений органически включает в себя непримиримые с позиций аристотелевской логики антагонизмы.

      Например, Махавира вообще разработал семизначную логику. На любой вопрос, в том числе на вопрос об возможности наличия некоей черты в некотором явлении, которая полностью исключает присутствие в этом явлении противоположной (с позиций двузначной логики) черты, он давал семь ответов: "да", "нет", "да и нет", "ни да, ни нет" и т.д. Даже в западном мире, целиком основанном на логическом подходе, возможно было появление уже в XIX веке философов, заявлявших, что кроме "да" и "нет", нужно ввести в обиход и третью возможность - ее назвали "по". Когда вы отвечаете на что-то "по", вы тем самым признаете, что это явление очень неоднозначно. В XX веке разработано сразу несколько аналогичных трехзначных логик. Они возникли вследствие перехода квантовой механикой от мнимой проблемы: "является свет волновым или корпускулярным процессом?" к реальной проблеме - "является свет одновременно волновым и корпускулярным процессом или нет?". Решение таких вопросов вывело физику за пределы законов двухзначной классической логики и привело к дополнительности понятий, вроде бы взаимно исключающих друг друга, но теряющих одно без другого физический смысл. Было разработано и несколько многозначных логик, как сугубо научных, так и тяготеющих к мистицизму. Также в западной науке стало возможным появление таких ветвей науки, как нечеткая логика (первоначально обвиненной не в чем ином, как в шаманстве и лженаучности) и многозначная логика.

     Автор нечеткой логики Л.Заде расширил классическое понятие множества, допустив, что функция принадлежности элемента множеству может принимать любые значения в интервале от 0 до 1, а не только значения 0 (не принадлежит множеству) или 1 (принадлежит множеству). С помощью нечеткой логики стало возможно принятие приближенных решений в условиях неполной информации. То есть стало возможно решение задач, которые до этого решались исключительно интуитивным путем. Например таких, как задача, решаемая водителем автомобиля: успеет или не успеет он проскочить на зеленый или желтый свет через перекресток при некоторой неопределенности в движении других участников движения и в длительности сигналов светофора. Эта неопределенность возникает, в частности, от того, что водителю часто неизвестно, когда зажегся зеленый свет и какова длительность зеленого и желтого сигналов на данном светофоре, но исходя из своего прошлого опыта и наблюдения длительности зеленого сигнала при подъезде к светофору он может делать определенные вероятностные суждения о времени, оставшемся в его распоряжении.

     При решении такого типа задач получаются не точные решения, а несколько размытые и неопределенные решения типа такого: если поехать со скоростью 70 км./час, то с вероятностью 0,9 можно проскочить перекресток. После этого водитель сам будет решать, устроит ли его такая вероятность не попасть в аварию или не нарушить правила движения. Таким образом нечеткая логика, в отличие от аристотелевской логики, делает нечеткие выводы, тем самым лучше соответствуя неопределенностям, неточностям и вероятностной, хаотической природе реального мира. Бо'льшая часть реальных проявлений жизни очень нечетка, размыта. Например, понятие "взрослый человек". Формальное отнесение к взрослым людям всех лиц, достигших 18-летнего возраста - это полный бред, особенно в свете того, что подавляющее большинство людей застревает на уровне интеллектуального и духовного развития 13-летнего ребенка, несмотря на то, что они уже давно перевалили за 13-летний рубеж (как говорится, мудрость приходит обычно с возрастом, но в подавляющем большинстве случаев возраст приходит один; и изрядно постаревшие дети вновь и вновь торопятся в школу - на встречу выпускников 40-летнего срока_давности...). Хотя, конечно, до таких тонкостей нечеткая логика не доходит, но все равно можно отметить, что при решении задач с помощью нечеткой логики происходит подключение интуиции и неформализуемого опыта человека.

     Но все равно интуиция человека гораздо мощнее, чем аппарат нечеткой логики. Те же задачи, особенно в случае нештатных ситуаций, опытный человек интуитивно решает гораздо лучше. Любой опытный водитель оставит далеко позади автоматику, основанную на нечеткой логике. Еще пример: пилоты при заправке в воздухе прежде всего полагаются на свои ощущения, а не на автоматику.

     А повсеместное применение всё "убыстряющихся" компьютеров и все усложняющегося программного обеспечения, основанного на бинарности, можно сравнить с приделыванием реактивного двигателя к... костылям. При этом и вопроса даже не возникает, что лучше, быть сверхмобильным инвалидом или Ивано-Дураком без сапог-скороходов и даже без передвижной печки-самозванки на торсионной тяге. И этот выбор делают за вас и без вас. На почве, якобы, самочевидности (о которой мы много говорили в Главе 2).

     Кроме этого была предложена некоторого типа непрерывная логика, в которой классический отрезок [0,1] нечеткой логики откладывался вверх и вниз по каждой координатной оси двухмерного пространства, после чего получившиеся точки соединялись в квадрат и в этом квадрате строились некоторые промежуточные точки (новые логические значения). Это не принесло фундаментального переворота в науке, но позволило расширить возможности формализованной логической оценки различных нюансов реальных процессов и ситуаций. Хотя, по большому счету, это лишь усложнило мертвый схематизм, в целом присущий дискретным (в том числе многозначным) логикам и этому варианту мнимо непрерывной логики. О принципиально иной, действительно непрерывной логике, мы поговорим в Главе 7.

     Любые ментальные построения на основе некоторых "фундаментальных" суждений, любые логические формы, в которые вы облекаете воспринимаемую вами реальность, по своей природе очень нечетки, схематичны, несубстанциональны, то есть, говоря по-другому, пусты. В Праджня-парамита сутре сказано:

    "Форма не отлична от пустоты. Пустота не отлична от формы. Пустота - это и есть форма. Группы чувств, представлений, формирующих факторов и сознания так же точно таковы".

     Кроме того, многие ученые согласны, что все материальные проявления, или, говоря по-другому, все формы, определяются энергетическими взаимодействиями. Эйнштейном выведена формула, выражающая прямую зависимость между массой и энергией:

E=mc2

     Исходя из этой формулы видно, что масса - ни что иное, как разновидность энергии. То есть материя (форма) эквивалентны энергии. Они - одно из проявлений энергии. В свете достижений физики XX-го века, основанных на теории относительности Эйнштейна, убедительно показано, что энергия не локализуема. То есть утверждение, что в некотором объеме пространства содержится некоторое количество энергии, теряет всякий смысл. Энергию нельзя представить, как это делали раньше, в виде некоей субстанции, распределенной в некотором пространстве и меняющей только формы своего проявления, будь то электричество, механическая энергия, теплота, химическая энергия и т.д. Поэтому и материю нельзя представить в виде некоей субстанции. Мы уже говорили неоднократно об структуре без элементов, о том, что элементарные строительные "кирпичики", составляющие материю - всего лишь абстракции в уме человека, лишь способ рассуждать о материи. Аналогичная картина наблюдается, если подходить к реальности со "стороны" энергии. Приведем интересную цитату из книги Э.Шмутцера "Теория относительности. Современное представление":

    "Обзор результатов научных исследований приводит нас к выводу: маловероятно, чтобы деградировавшее в свете теории гравитации Эйнштейна понятие энергии могло быть как-то еще изменено. Энергия остается совершенно отвлеченной величиной, пригодной при определенных условиях для описания некоторых свойств материи. Она может быть определена лишь при особых топологических предпосылках и при соблюдении особых геометрических конфигураций.
    Как выясняется из возникающих снова и снова дискуссий, значительное число физиков все еще не соглашается с этим выводом, уже давно представленным в докладах и научных публикациях. Традиционное представление об энергии как о некоторой субстанции укоренилось настолько прочно - и не в последнюю очередь в этом виновата школа - что новый подход к энергии (начало которому положил Эйнштейн без малого сто лет назад) еще не стал неотъемлемой частью физического мировоззрения. Поэтому и сегодня нет недостатка в попытках ревизовать представление об энергии, которые неизменно заканчиваются неудачей.
     Поскольку по современным представлениям Вселенная не может иметь "островную" структуру, распространение эйнштейновского понятия энергии на всю Вселенную оказывается невозможным, так что от высказываний типа "полная энергия Вселенной сохраняется при любых преобразованиях" следует отказаться как от не имеющих физического смысла".

     То есть, исходя из выше сказанного, энергия, следовательно, и материя несубстанциональны, или пусты. Таким образом вы вплотную приближаетесь, уже со стороны науки, к утверждению, что "форма не отлична от пустоты". В свою очередь группы чувств, представлений и формирующих факторов также пусты. То есть в мире ничего не существует реально, кроме этой сияющей пустоты, которую можно назвать первоосновой сознания или Единым Космическим Сознанием. Единственный же способ реально соприкоснуться с этой бездонной пустотой - это также полностью опустошить себя от всего, в том числе от искусственной конструкции "я есть" с помощью прыжка в бездну NP-самоубийства. И это абсолютно невозможно путем наполнения вас концептуальным знанием, пусть даже и добытым вашими собственными руками.

     Существует также одна очень интересная физическая теория, называемая теорией физических структур. Она разработана Ю.Кулаковым. В этой теории происходит абстрагирование от первичных и в принципе неопределимых с помощью семантических конструкций понятий и моделей физических теорий (таких, как волна, частица, поле, ток и т.п.) и сосредоточение на отношениях, существующих между физическими объектами. В ней происходит полное абстрагирование от "внутренней" природы физического объекта. Он представляется в виде черного ящика. Отсюда - один шаг до буддистского понятия пустоты. Пустота, неструктурированность, несубстанциональность этих объектов - это та цена, которую нужно заплатить, чтобы выявить структурное единство физических теорий.

     Эта пустота не имеет характер вакуума или бесплодной пустыни, она имеет природу постоянно меняющегося поля, похожего на электрическое, с тем только отличием, что не обладает, в отличие от последнего, незыблемым и строго определенным набором свойств. Вы не сможете сказать ничего определенного о природе этой пустоты, так же как и о природе человека, первооснова сознания которого тождественна этой пустоте. У Ошо есть замечательное высказывание:

    "У человека также нет своей собственной природы. Тот феномен, который мы называем его природой, - это всего лишь часто практикуемые поведенческие схемы. Это действия, совершаемые в некоем культурном обрамлении в часто повторяющихся обстоятельствах".

     То есть человека как такового вообще не существует! Существуют лишь ходячие наборы предрассудков, то есть наборы созданных в процессе социального программирования поведенческих и ментальных схем. Причем эти наборы делятся лишь на несколько основных типов, пересчитать которые хватит пальцев одной руки! Мир программ вообще не отличается разнообразием - это серый, однотипный и убогий мир. Но, так как мы вынужденны в рамках данного изложения пользоваться убогой двузначной логикой, то верно и противоположное: "Человек существует. И это глыба, кремень! - ведь он состоит из таких прочных и хорошо подогнанных друг к другу форм, строго заданных "инженерами человеческих душ" (как метко любили выражаться в Совковом Союзе)". Один из таких "инженеров" Н.Тихонов в своей "Балладе о гвоздях" напи'сал:

"Гвозди бы делать из этих людей -     
Крепче бы не было в мире гвоздей!"

 

     Правда, здесь есть одна небольшая проблема... - только на гвозди они и сгодятся. Но зато эти гвозди незамедлительно находят себе применение - в любой стране их так же постоянно не хватает, как полезных ископаемых в прибрежной части Голландии. Поэтому шаблоны, по которым они сделаны, усиленно пытаются насадить вам на голову с самого вашего рождения.

 

 

     На счет "человеческой природы" и социального программирования приведем интересную цитату из книги С.Кара-Мурзы "Манипулияция сознанием":

     "Особое место занимает герменевтика в той части философии, которая занята критикой идеологии как главного средства господства и социальной власти в современном мире. Понятно, что язык идеологии, созданной как замена религии в атеистическом обществе промышленной цивилизации, для того и служит, чтобы внедрять в сознание скрытые смыслы. Поэтому для герменевтики всякий идеологический текст является прекрасным полем приложения сил. Здесь мы уже вплотную приближаемся к нашей проблеме.
      Сегодня сфера действия герменевтики как научного подхода резко расширилась. Слово (и текст) стали рассматривать лишь как частное выражение более широкого понятия - знака. Все мы знаем, что передаваемая информация может воплощаться в самых разных знаковых системах. Платье, поза, жест могут быть красноречивее слов, это - "невербальные тексты". По оценкам американских психологов (Дж.Руш), язык жестов насчитывает 700 тысяч четко различимых сигналов, в то время как самые полные словари английского языка содержат не более 600 тысяч слов. Признанный мастер пропаганды Муссолини как-то сказал: "Вся жизнь есть жест". А ведь помимо жестов есть множество других знаковых систем.
      Поэтому в принципе мы всегда должны интерпретировать, истолковать любое сообщение, в какой бы знаковой системе оно ни было "упаковано". Бывает, даже при толковании, казалось бы, прозрачных и общепринятых знаков бывают досадные ошибки. Как горевала на базаре торговка, у которой вор вытащил спрятанный на груди кошелек! Она, видишь ли, думала, что он полез "с добрыми намерениями". А теперь плачет, как русский народ после озорства Чубайса с государственной собственностью. Так что в общем случае герменевтикой можно считать всякую науку, изучающую интерпретацию, то есть "выявление скрытого смысла в смысле очевидном".
    Наш объект - особая деятельность, направленная на манипуляцию общественным сознанием. Каковы главные знаковые системы, к которым мы можем приложить инструменты герменевтики? Самыми главными для нашей темы можно считать сообщения, "упакованные" в словах, вербальные тексты (печатные тексты, речи, радио- и телепередачи). Сюда же относятся не менее важные, чем слова, элементы текста - промежутки между словами, паузы. А в политике это, вероятно, даже более важные сообщения, чем то, что выражено словами. Главное у политиков, манипулирующих сознанием, заключено в молчании, а слова - это отвлекающая "стрельба".
     Очень важны смыслы, скрытые в образах (картины, фотографии, кино, театр и т.д.). Разумеется, эффективнее всего действуют комбинации знаковых систем, и при наличии знания и искусства можно достичь огромного синергического (кооперативного) эффекта просто за счет соединения "языков", о чем мы поговорим ниже.
    Наконец, истолкованию должны подвергаться также действия. Если политик с огромным опытом и интуицией в важной зарубежной поездке выходит из самолета и на виду у всей высокопоставленной публики, которая встречает его с цветами, мочится на колесо шасси - как это надо понимать? Очевидный смысл, который подсовывается простодушным противникам этого политика, прост, как мычание. Ах он, такой-сякой, хам некультурный, напился и не мог дотерпеть до туалета! Да разве можно такому вверять судьбу нашей многострадальной Родины! Но этот очевидный смысл на самом деле "смысла не имеет". В такого рода поездках целая куча режиссеров и психологов продумывает каждый жест, каждое движение. Действие, о котором мы упомянули - это целый ритуал (надо признать, что новаторский), который несет в себе несколько слоев скрытых смыслов. И всякий человек, который не увидел здесь холодного и даже циничного расчета, подпал под обаяние этого ритуала, как бы он им ни возмущался.
     Любой жест, любой поступок имеет кроме очевидного, видимого смысла, множество подтекстов, в которых выражают себя разные ипостаси, разные "маски" человека. Общение людей - непрерывный театр, а иногда карнавал, этих масок - "персон". Вспомним, кстати, что латинское слово персона происходит от названия
маски в античном театре и буквально означает "то, через что проходит звук" (per - через, sonus - звук). У этих масок рот делался с раструбом, чтобы усиливать звук.
     Вообще, действия, тем более необычные и сложные, можно уподобить текстам, написанным на не вполне понятном языке, с недомолвками и иносказаниями ("поведение также является иносказанием, в котором используется невербальный язык"). Один из видных современных специалистов по герменевтике П.Рикер писал о действии как аналоге текста: "Как и в сфере письма, здесь то одерживает победу возможность быть прочитанными, то верх берет неясность и даже стремление все запутать". Эта сложность интерпретации действий в обыденной жизни приводит и к непростительным ошибкам, и к возможности "сделать вид, что ошибся", наполняет нашу жизнь нюансами и многообразием отношений.
     Очень трудно правильно понять смысл сообщений, облеченных в слова и действия людей иной культуры. Апостол Павел в Послании коринфянам писал: "Говорящий на незнакомом языке, молись о даре истолкования".
     Курт Воннегут, которого мучила проблема "некоммуникабельности" в одном из своих романов-притч ("Завтрак для чемпионов"), приводит сюжет рассказа своего героя - сумасшедшего писателя-фантаста:
      "Существо по имени Зог прибыло на летающем блюдце на нашу Землю, чтобы объяснить, как предотвращать войны и лечить рак. Принес он эту информацию с планеты Марго, где язык обитателей состоит из пуканья и отбивания чечетки. Зог приземлился ночью в штате Коннектикут. И только он вышел на землю, как увидел горящий дом. Он ворвался в дом, попукивая и отбивая чечетку, то есть предупреждая жильцов на своем языке о страшной опасности, грозящей им всем. И хозяин дома клюшкой от гольфа вышиб Зогу мозги".
    Многие исполненные смысла жесты и действия, которые нам кажутся естественными (то есть присущими природе человека), в действительности - порождение культуры. А значит, в иной культуре они могут быть не поняты или поняты превратно. Возьмите такую вроде бы простую вещь, как пощечина. Это - жест сугубо европейский, идущий от рыцарства и укорененный в дворянстве. Ее не знает ни древность, ни Восток, ни простонародье. Пощечина - это "сообщение" с огромным объемом социальной и личностной информации.     
       Даже более простой жест - оплеуха - часто требует сложной интерпретации. В романе "Моби Дик" одноногий капитан Ахав в сердцах ударил своего помощника деревянной ногой. Тот долго и мучительно рассуждал: должен ли он оскорбиться и отомстить? В конце концов моряк пришел к выводу, что ударили его не живой ногой - это было бы оскорбительно. А деревяшка - это все равно что палка, а удар палкой оскорбления мужчине не наносит.
     Да что пощечина или оплеуха! Вот - поцелуй. Кажется, истоки этого жеста куда как естественны, природны. Разве не наше биологическое естество к нему побуждает? Но нет, это тоже - феномен культуры. Японцам европейский поцелуй был неведом, а когда узнали, то долго был противен. На Кубе попытки Хрущева облобызать Фиделя Кастро вызвали шок и породили массу язвительных шуток. Найти в незнакомой культуре важный жест, который был бы правильно понят - большое искусство. Миклухо-Маклай отправился один в воинственное племя папуасов. Придя в деревню, все жители которой тут же попрятались, он сел, разулся и заснул. Этот жест убедительно выразил его миролюбивые намерения.
     Вообще, в приложении к человеку слова "естественный", "природный", "заложенный в генах", - в большинстве случаев не более чем метафоры. И очень небезобидные. Их часто используют политики, чтобы придать видимость бесспорной, вытекающей из "законов природы" аргументации своим бредовым утверждениям (пример: "при коллективизации уничтожили кулаков, и потому произошло генетическое вырождение советского народа"). На самом деле человек - существо исключительно пластичное, и усвоенные им нормы культуры так входят в его "естество", что влияют даже на физиологию
8. Они действительно начинают казаться чем-то природным, биологически присущим человеку - и он свои сугубо культурные особенности, отсутствующие в других культурах, начинает искренне считать "общечеловеческими", единственно правильными. Это прискорбно.
       В молодости меня поразил такой случай. Студентами мы были на практике в Орске, жили в заводском общежитии. В первый вечер пошли мы с ребятами в город чего-нибудь купить поесть. В магазине увидели большие банки тушонки с лошадиной головой на этикетке. Тушонка из конины (в Орске довольно много казахов и башкир). Купили, поели с картошкой, понравилось. Заходят в комнату наши милые девочки: "Ребята, нет ли чего-нибудь поесть? Мы не успели". Как же, вот - картошка с тушонкой. Они поели, очень довольны. Один из нас возьми и брякни: "А знаете, из чего тушонка?" - и показывает банку с этикеткой. И одну девочку тут же вырвало. Физиологическая реакция - на образ, на этикетку.
      Даже в рамках одной большой культуры истолкование слов и поступков людей иного круга, иного сословия (другой субкультуры) - непростая задача. Неспособность объясниться с крестьянами была одной из причин трагедии народников - опередившей время на полтора столетия ветви русской культуры. В целом эта неспособность, ставшая источником многих наших трагедий, принимала самые разные формы. Чехов в одном из рассказов описывает семью молодых восторженных интеллигентов, решивших жить и работать в деревне, на благо народа. Но крестьяне их стали сильно огорчать - то сад обчистят, то что-то украдут со двора. И молодая жена, встретив как-то старика-крестьянина, сказала ему в сердцах: "Мы вас раньше любили, а теперь будем презирать". Старик в волнении прибежал к своей старухе: "Слышишь, молодая-то барыня говорит: мы вас призирать будем! Оно бы не плохо на старости лет. Дай ей Бог здоровья, такая добрая барыня".
       Каков же главный принцип герменевтики, на чем основано толкование текстов или событий? На том, что слово или жест встраиваются в их контекст. Уже текст, от латинского слова "ткань", "связь" (отсюда текстура) есть общность мыслей и слов, сцепленная множеством связей, часть из которых скрыта, невидима. А контекст - гораздо более широкая общность, в которую вплетен текст, и вплетен связями уже в основном скрытыми. И уровень нашего понимания текста зависит от того, как глубоко и широко мы смогли эти связи уловить. А значит, увидеть в тексте выражение сложной и невидимой действительности. Наш великий М.М.Бахтин писал: "Каждое слово (каждый знак) текста выводит за его пределы. Всякое понимание есть соотнесение данного текста с другими текстами". 
     Понятно, что шедевром становится тот текст, который поднимает главные вопросы бытия и потому может "встраиваться" в самые разные контексты конкретного места и времени. Действие трагедий Шекспира можно без натуги перенести в средневековую Японию или в современную Россию - мы увязываем его смыслы с контекстом любой цивилизации. Гоголь сегодня читается как пророк и заботливый учитель русского человека, а кто будет читать в десять раз более плодовитого Боборыкина? Потому что Боборыкин писал вещи "одноразового" пользования, они были связаны простыми и явными связями с контекстом "здесь и сейчас".

     К этому можно только добавить, что и Шекспир - лишь контекст. Контекст сугубо человеческого, ограниченного до патологии мировосприятия, основанного на двузначной логике и языке. И что есть гораздо более широкие контексты, которые напрочь не воспринимаются умом, обусловленным в эту логику.

     Очень ярким примером того, что многие вещи существуют только в контексте определенной культуры (в том числе любые образы и самые, казалось бы, фундаментальные понятия, в том числе о "добре" и "зле", "хорошем" и "плохом" и т.д. и т.п.), является творчество художника К.Малевича. Он создал икону недавно ушедшего времени - черный квадратmultia-flashka.gif (2980 bytes) на белом фоне как торжество формы, причем самой простой8a и примитивной, над содержанием, "внешнего" над "внутренним". Ее нельзя выкинуть из общего контекста того времени, иначе общая картина распадется - ну квадрат как квадрат, в общем какая-то детская апликация. Но времена изменились. Иконой нонешнего новейшего манипуляционно-шизофренизационного времени является человек-этикетка, состоящий из множества этикеток, наклееный на этикетку и обклееный этикетками:

Рисунок: человек-этикетка, состоящий из множества этикеток, наклееный на этикетку и обклееный этикетками

kaliaka-maliaka.gif (476 bytes)  Этикетка номер 6, или Коричневый мир номер 13.

     Этот рисунок является некоторым упрощением и обобщением реальности, так как в реальности, в отличие от вышеприведенного рисунка, задействована не одна "базовая" этикетка,  а много, но они отличаются лишь внешним видом, а не своей сущностью. Кроме того, они облепили человека так,  что и самого человека уже не видно - один толстенный ворох (пресс!!!) наклеенных одна поверх другой этикеток. А весь громадный гвалт, сопровождающий жизнь общества, есть ни что иное, как шелест отклеившихся краев некоторых этикеток и результат трения одних наборов этикеток, почему-то называемых личностями, об другие.

     Именно в том, что часто повторяющиеся события, действия, формы, поведенческие схемы и абстрактные, условные конструкции возводят в ранг раз и навсегда однотипных фактов и неопровержимых истин, заключены очень многие проблемы науки и общества. Это приводит к очень глубоко укоренившимся неверным посылкам для цепочки логических выводов, что особенно сильно отражается на понимании природы сознания человека, которое в принципе невозможно осуществить в узких рамках дуалистического мышления, так как природу сознания невозможно отнести ни к субъективным, ни к объективным феноменам.

     По поводу того, что у человека нет собственной природы, приведем в качестве убийственного примера то, что явилось причиной самоубийства Человечества как потенциально разумной расы. Есть такая черта, которая наблюдается у подавляющего числа людей, которая считается присущей самой природе человека и которая оценивается как высшая ценность - любовь к своим детям и забота о них. Именно к своим и забота о своих. На первый взгляд кажется, что это неоспоримо и является высшим благом и основой всего "разумного, доброго, вечного". В первобытных обществах не было понятий "свои дети", "отец", да и "мать" являлось очень относительным понятием. Вместо "отца" было понятие "дядя" и дети воспитывались всей общиной. При этом существовали гораздо лучшие возможности уделения более одаренным детям большего внимания, так как все дети были на виду и оценивались всей общиной без учета (а точнее - дикого гипертрофирования, как это наблюдается сейчас) мелких и несущественных деталей, например таких как кто конкретно были генетическими родителями. В отношении отца вообще трудно даже было строить гипотезы. Но матери, в силу большего отождествления себя и ребенка со своим телом это помнили. Пусть не все, а некоторые. Это отождествление и эта узкая память и послужила корнем дальнейшего отбора не в сторону разумности, а в сторону безумия. Если дальше развивать такой узконаправленный вариант памяти, то можно вспомнить, кто был и отцом. Здесь уже один шаг до разделения общины на семьи и, как следствие этого, на индивидуумы. Далее неизбежна жестокая борьба и дальнейшее разделение - сосредоточение власти и большинства материальных ресурсов у малой части семей, вовремя объединившихся в узкий клан для успешности борьбы с себе подобными. При таком разделении произошел полный отход от равного внимания ко всем детям и к заботе не о всех детях, а только о своих чадах.   Таким образом отбор интеллектуальной элиты (эдаких яйцеголовых братьев по отцу-Дауну) начал производится из узкого круга детей, принадлежащих к наиболее коварной и узко мыслящей части людей. При этом вероятность отбора одаренных людей резко снизилась пропорционально сужению количества людей, попавших в привилегированный клан. Причем логика борьбы маленького клана со всеми остальными неизбежно стала оказывать гораздо более сильный прессинг обусловливания на детей, родившихся там, отсекая те вариации мышления, которые не были направлены на выживание маленького клана, а на более обширные области. То есть с самого начала формирования интеллектуальной элиты она формировалась не на основе разумности, по определению являющейся всеобъемлющей, а на основе закрепления некоторых агрессивных логических рефлексов, служащих для сохранения клана и тупых эгоистических стереотипов, положенных в его основу. Это привело к тому, что энтропия (сужение, разделение) стала главенствующей в этом процессе. Но этого показалось мало. Стало происходить дальнейшее расслоение и иерархизация в самом правящем клане. Браки стали происходить по расчету и этот расчет стал господствовать в процессе воспитания детей, еще более сужая их мир. Таким образом основной вектор формирования интеллектуальной элиты вместо отбора самых достойных из всех был направлен к отбору самых хитрых, подлых и агрессивных из узкого, практически кровосмесительного, паталогически зауженного круга детей. Таким образом сформировался плотный кокон, в котором так называемая элита варилась в собственном соку сотни лет. Наблюдаемое после буржуазных революций некоторое расширение притока в интеллектуальную элиту свежей крови уже не могло ничего исправить, так как к этому времени ущербный мир глубокоэшелонированного бреда так называемого интеллектуала не только кристаллизировался, но и распространил свои убогие стандарты и принципы отбора на весь социум.

     Таким образом, первым кольцом этого бреда стало гипертрофирование эго, находившегося в то время в зачаточном состоянии и бывшего лишь одним из вариантов мировосприятия и лишь одним из вариантов направления отбора. Далее произошло наращивание других колец . Узкосоциальные связи. Забота о всех редуцировалась до заботы о патологическим образом сформированной группе "своих". С развитием социальной иерархии эти связи еще более катастрофически сузились multia-flashka.gif (2980 bytes). Затем еще произошли узкопрофессиональные специализации, всякие там дружбы и объединения по узконаправленным интересам и т.д. Далее с формированием национальных государств наложились ограничения в свободе передвижения и свободе обмена информацией не только в социальноиерархическом плане, но и и в географическом плане. И в настоящее время эта концентрация власти, денег и доступа к реальной (и даже... - реалистичной) информации приняла вопиющие масштабы. При этом переход власти, денег и информации происходит к неизбежным в при таком направлении отбора выродкам-собственным детям и к превращению в технических, идеологических и "культурных" прислужников всех остальных людей, у которых пробиваются ростки талантливости.

     Особенно карикатурно все это выглядит в некоторых бывших республиках бывшего СССР, когда старые маразматики, дорвавшиеся с помощью мирового "космополитизма" до "власти", уже стоящие одной ногой в могиле, гноят целые народы ради обеспечения светлого будущего своих... выбл#дков   и во исполнение злой воли своих заокеанских .

     Ученые говорят, что с генной точки зрения человек - это машина по воспроизводству и передаче генов. В узких социальных группах, первоначально основанных на кровосмешении, этот отбор приводит к передаче не лучших генов. С социальной точки зрения человек - это машина по передаче стереотипов. В узких социальных группах передаются наиболее примитивные и агрессивные стереотипы. В итоге так называемые цепи передачи в интеллектуально-властной элите имеют очень мало общего с разумностью. Это унылое и убого зрелище.

   При этом для формирования новой расы уже не подходит возврат к некоторым искусственно созданным общинам, так как они с неизбежностью будут подавленны социумом. Многочисленные неудачные опыты создания таких общин и коммун свидетельствуют об этом. Хиппи неизбежно становятся бюргерами, причем не лучшей их частью. Необходимо просто налаживание и укрепление неформальных связей между потенциально разумными людьми, при которых возможно включение в них молодых бунтарей к моменту совершеннолетия, так как семья и социум не отдадут свои долгосрочные вложения на старость и в пушечное мясо, а также в материал для воспроизводства своих генов и стереотипов, раньше совершеннолетия и без боя. В восемнадцать лет еще не все потеряно. Можно провести грамотную реабилитацию и помочь в реализации их потенциала поисковой активности. Есть ещё кое-какие соображения на этот счёт, но НЕТ их на выходе, так как на вопрос о целесообразности кое-чего мы уже дали угадайте какой ответ. 

 

     Реальность при восприятии ее органами чувств и последующей обработке различающим концептуальным мышлением, основанным на использовании прошлого опыта, который очень часто содержит неверные данные, неизбежно дискретизируется (то есть разделяется на отдельные объекты и факты, не связанные прямо и непосредственно друг с другом  ), фиксируется (замораживается) и искажается. В буддизме всегда утверждалось, что все, что вы воспринимаете с помощью органов чувств и своего ума, при окончательном анализе оказывается вовсе не тем, чем оно представлялось ранее9. И такое мнение нельзя априорно отбрасывать, оно достойно хотя бы того, чтобы отработать его как рабочую гипотезу. Нельзя постоянно отмахиваться, как от назойливой мухи, от серьезного мнения, подкрепленного опытом сотен самых выдающихся людей, заключающегося в том, что мир, воспринимаемый вашими органами чувств и их продолжением - приборами, мир, чувственное восприятие которого к тому же преломлено сквозь призму примитивной двузначной логики - это не последнее слово в познании реальности, что, может быть, таким образом воспринимаемый вами мир является лишь частью, или, даже более того, искаженной проекцией гораздо более сложного и единого мира.

     Эта ситуация аналогична той ситуации, в которой ваши органы чувств очень уверенно говорят о том, что Земля плоская. То есть на каком-то этапе своего развития человек должен оглянуться очень далеко назад и подвергнуть сомнению многие вещи, которые всегда казались ему бесспорно истинными10. Причем это сомнение должно быть тотальным, распространятся на все и идти настолько глубоко, насколько возможно. Успенский в своей работе "Tertium Organum" писал:

     "По отношению к нашему познанию мира и себя мы находились бы в идеальных условиях, если бы мы не могли принимать как данное ничего, и считать все требующим определения и доказательства; или, иначе говоря, лучше было бы предположить, что мы ничего не знаем - и идти от этого.
     Но к сожалению, создать такие условия невозможно. Что-нибудь должно быть поставлено в основу, что-нибудь должно быть признано известным. Иначе нам все время придется определять одно неизвестное посредством другого".

     Но, как мы говорили выше, возможности аксиоматического подхода к реальности существенно ограничены, причем эти ограничения настолько сильны, что даже обычная арифметика целых чисел не может быть полностью аксиоматизирована. Таким образом, ваши возможности создавать всевозможные основы, в том числе основы для мышления, очень ограничены. Кроме того, при определении чего-то неизвестного с помощью того, что считается известным, вы неизбежно попадаете в плен пресловутого идентификационного, или говоря по-другому, демонологического мышления, о котором мы много говорили в предыдущей главе.

     Далее Успенский говорит:

      "Что же мы знаем?
      Мы знаем, что на первой же ступени самосознания человеку бросаются в глаза два очевидных факта.
      Существование мира, в котором он живет - и существование сознания в нем самом.
       Ни того, ни другого человек ни доказать, ни опровергнуть не может, но и то, и другое для него факт, действительность.
      Можно задумываться о взаимоотношении этих двух фактов. Можно стараться свести их к одному - т.е. рассматривать сознание как часть или функцию мира - и мир как часть или функцию сознания. Но это уже будет отвлечение от фактов, и все такие соображения для обыкновенного, не мудрствующего, взгляда на мир и на себя не будут иметь характера очевидности. Наоборот, единственным очевидным фактом является противоположение я и не я, - сознания и мира.
     В дальнейшем мы будем возвращаться к этому основному положению. Но пока у нас нет никаких оснований возражать против очевидного факта существования нас самих, т.е. нашего сознания - и мира, в котором мы живем. Это мы и должны принять, как данное.
     Но зато это единственное, что мы можем принять как данное. Все остальное требует доказательства своего существования и определения на основании имеющихся у нас двух данных.
      Пространство с его протяженностью, время с идеею прежде, теперь и после; количество, масса, вещественность; число, равенство, неравенство; тождество и противоречие; причина и следствие; эфир, атомы, электроны, энергия, жизнь, смерть... - все, что кладется в основу обычного знания, - это все неизвестные".

     Исходя из вышеприведенной цитаты, очень многие рассматривают реальность с помощью закона исключения третьего: есть "я" - субъект, маленькая самостоятельная частичка сознания и есть не-"я", или объективный, окружающий это "я" мир, или материя. И они не пересекаются. Они две отдельные данности. "Я", якобы, только зависит от грозных факторов внешнего мира в связи с ограниченностью внешних условий, в которых может существовать это "я": узкий диапазон приемлемых для его тела температур , химического состава воздуха и тех продуктов, которые можно употреблять в пищу. Но почему бы и это не придать сомнению?   Тем более всегда существовали сильные традиции, говорящие об этом. Все мистические школы Востока говорят об этом. Они говорят, что есть лишь один великий океан жизни, сознания и нет никаких отдельных "я", а есть лишь волны на поверхности океана, причем каждая волна содержит в себе все, что есть в океане, каждый атом содержит в себе все, что есть во Вселенной, и если волна осознает это, она погибает в смысли смерти параноидальных, самсарических тенденций, определяющих самосознание этого "я". Но при этой смерти происходит истинное возрождение - не капля или волна исчезает в океане, а весь океан вливается в каплю. Небольшое примечание к вышеприведенной цитате. П.Успенский приводит это высказывание как рабочую гипотезу, а затем вызывает у читателя основательные сомнения в ее истинности. Но в современном мире, насквозь пропитанном таким подходом, недопустимо использование всего этого даже в качестве рабочей гипотезы.

     Реальность является неразрывным целым, лишь очень условно делимым на отдельные объекты, и представляет собой непрерывно меняющийся поток, который в принципе не может быть описан никакой доктриной, неизбежно имеющей фиксированный характер.

     Невозможно четкое деление мира на познающего субъекта и объекты, или объективный мир, уже хотя бы потому, что субъект, личность подвержена мощному обусловливанию сознания особенностями социокультурной среды, в которой она сформировалась11, то есть на человека с рождения начинает накладываться отпечаток окружающего мира, он не защищен от настойчивых усилий мира сформировать его по своему усмотрению. В свою очередь, обусловленный ум искажает свое восприятие реальности в кривом зеркале своего спутанного эгоцентрического отношения к нему. Значительное искажение происходит даже вследствие просто наличия самого [по себе] отношения. Квантовая физика показала, что наблюдатель влияет на реальность. После акта наблюдения Вселенная становится совсем другой, чем до него. Таким образом, наблюдатель и наблюдаемое составляют единый, неразрывный феномен.

     Как в физике были пересмотрены понятия пространства и времени с помощью теории относительности  , также и личность должна пересмотреть свои взгляды на пространство, время и противопоставление себя как познающего субъекта объективному миру. Пространство, время, деление мира на "я" и не-"я" - это только категории ограниченного по своей природе концептуального восприятия действительности, а не "реальные" "свойства" мира. В качестве иллюстрации этого приведем высказывание Тартанга Тулку из его книги "ВРЕМЯ, ПРОСТРАНСТВО И ЗНАНИЕ":

    "Общепринятые взгляды зависят от допущения, что в качестве предварительной основы личности имеется обычное пространство и время и наш знакомый мир. До определенного момента во времени индивидуальная личность не существует... затем, согласно генетическим и биохимическим принципам, несколько клеток соединяются и развиваются. Конечный результат - рождение ребенка, который после надлежащего обучения вырастает и принимает на себя статус и ответственность взрослого человека. Когда же тело этого чувствующего существа гибнет и распадается, "личность" прекращает существовать, за исключением, возможно, души в некоей загробной жизни. А мир кажется достаточно обычным и устойчивым, чтобы на него сильно могло повлиять это исчезновение личности.
    Согласно некоей иной точке зрения, допущение об априорном мире и стандартном пространстве и времени неверно. Исходя из этого взгляда, мир не таков. Но этот факт сам по себе не является определением априорного состояния
12, поскольку нет никакого "прежде". Казалось бы, эта точка зрения не имеет четкой связи с нашей обычной точкой зрения, но фактически из этой "открытой несвязности" чем-либо есть некоторый вид прогрессии к застывшему качеству общепринятой ориентации.
     Если мы примем вполне определенную точку зрения, мы сможем сказать, что в пределах факта не связанности чем-либо появляются тенденции, которые развиваются в чувства и образы. Эти чувства и образы вводят возможность ассоциаций и интерпретаций. Это приводит к консолидирующей силе тяги, что в результате дает завершенный паттерн "индивидуальной личности, встающей перед лицом мира" или "воплощенного субъекта, познающего физические объекты". В определенном смысле этот паттерн учреждает "замораживание" того, что "было" (в некотором вневременном смысле) открытым и текучим.
    При условии застывшего паттерна только что упомянутого типа мир и пространственно-временная структура особого типа присутствуют так же, как основа для жизни и переживаний личности. Там, где "не было" ни событий, ни времени, ни (квантованного) места для взаимодействий, имеются теперь события и последовательность событий, которые существуют и кажутся связанными в абсолютной степени. Таким образом, возникает общепринятый взгляд: "Есть это, существующее здесь и теперь, а возможности других порядков или реальностей исключаются". "Личность видит вещи", определяет их в пространстве, пересекает разделяющее их расстояние и касается их. Личность чувствует уверенность в его или ее целостности как отдельного существа, которое, будучи однажды рожденным, является с тех пор непрерывным (вплоть до смерти).
    Другая модель высказывает предположение, что вопреки видимости, личность не является непрерывным существом, рожденным в мир раз и навсегда. Скорее, "личность в мире" более точно можно видеть как тенденцию к консолидации или рождению в то (или как то), что для этого мира есть последовательные моменты. "Личность" тогда есть суммарное понятие, описывающее общую попытку установить застывший паттерн или серии мгновений, связанных некоторым исключительным способом в противоположность более открытому и все включающему пространству. Таким образом, имеется:
     1. Ординарная точка зрения на мир. Личность рождается (или входит в существование) как результат предшествовавших во времени обстоятельств в этом мире, развиваясь согласно некоторой закономерности до момента рождения (или индивидуального существования).
     К этому можно добавить следующие нестандартные точки зрения:
    2. Хотя линейные связи в мире могут быть достаточными (для обычных перспектив), чтобы обнаружить и объяснить любое событие, тем не менее этот мир и его непрерываемые линейные следствия представляют произвольный и неподатливый паттерн, который извлекает свою энергию и возможности из более открытого пространства. Как только паттерн заперт в место (пространство), начинают действовать его собственные причинные принципы; познающий субъект видит локальные объекты, а "пространство" утрачено и закрыто.
     3. Паттерн, упомянутый в п. 2, является в действительности только паттернированием, которое в действительности никогда не станет консолидированным и поэтому не сможет увековечить себя. Его "причинные принципы", личности и объекты, суть только резюме более низкого уровня продолжающейся тенденции к замораживанию полной открытости "пространства".
     Окончательный вид понимания таков:
    4. Никакая "замораживающая" или аномальная тенденция не противопоставляет себя "пространству". Застывший паттерн не является ни замороженным, ни даже "замораживанием". Миры, вещи и личности остаются "пространством", а не только лишь тем, что является производным от пространства, как в п. 3" .

     Весь смысл практики NP-самоубийства и состоит в том, чтобы научится не путать тенденцию к  замораживанию пространства и к консолидации факторов псевдолинейности временного восприятия с искусственно взращенным мнением о консолидированности, прочности и постоянстве вас и окружающего вас мира.

     Теперь попытаемся немного объяснить, каким образом "мир и его непрерываемые линейные следствия ... извлекают свою энергию и возможности из более открытого пространства", конечно, для того случая, если читатель склонен к застреванию на более ограниченной, чем в п.4 вышеприведенной цитаты, точке зрения, описанной в п.2. И объяснять это будем с акцентом больше на творчестве (в тривиальном его варианте), чем на буддизме и прочем идиотизме, оставляя за скобками творческое преобразование мира, так как это уже вопрос более расостроительства, чем вирше- и прочего хуеплётства. Примером такого извлечения энергии может служить мгновенная, вернее вневременная, "термоядерная" вспышка вдохновения, далее выражаемая во времени с помощью линейного мира слов, символов, и образов, превращающих эту мощную взрывную энергию в более спокойные виды энергии, как атомная электростанция превращает ядерную энергию в более поддающееся контролю и использованию электричество. Л.Толстой определил вдохновение как состояние, когда ясно открывается, что можно сделать. Многие поэты говорили, что в этом состоянии нельзя не писать - энергия вдохновения заставляет взяться за перо.

     При выражении словами вспышки вдохновения теряется гораздо больше энергии, чем в атомной электростанции. Коэффициент полезного действия этого процесса очень невелик. Как сказал поэт Тютчев в своем известном стихотворении:

"Мысль изреченная есть ложь".

     Поэтому не зря Дзэн придумал способы прямой передачи такой энергии вне слов и писаний.   Это сделано для того, чтобы избежать лжи, неизбежно возникающей в любых других случаях. Причем и сам Дзэн не избегал лжи, когда эти методы из-за недостатка изобретательности его учителей и косности, никчемности многих его учеников превращались в мертвый ритуал. Мертвый ритуал может с таким же успехом описан словами без всякой потери информации и энергии, как и прочие ритуалы и догмы. В данное время существует настоятельная необходимость уничтожить все старые мертвые ритуалы, накопившиеся в Дзэне за многие века, то есть стереть многочисленную пыль, накопившуюся на отполированном титанами прошлого зеркале Дзэна. И стереть эту толстую затвердевшую пыль можно не нежным прикосновением интеллектуальных игр вокруг него, а резкой встряской, взрывом, переходом в новое качество. Выполнять функции прямой передачи энергии Абсолюта можно только каждый раз новыми, нестандартными, экспансивными, яростными методами. Необходимы удары по голове тяжелым посохом, которыми угощали своих учеников древние мастера Дзэн. Но это тоже уже превратилось в ритуал. Необходимо превратить старый тяжелый посох древних учителей Дзэна, следуя технократическим веяниям современности, в некую машину для отрезания голов, в некоторый жернов, медленно, но верно перемалывающий вас. Таким жерновом и является многолетний стайерский бег, разумеется лишь в том случае, если внутри вас уже есть маленькое зернышко отречения, зернышко "иного" мира, зернышко сомнения в общепринятом паттерне замораживания текучей действительности в так называемый "объективный" мир, который, якобы, составляет основу переживаний для вас, как отдельной независимой личности, исследующий этот мир как бы со стороны.

     Наименьшие потери энергии, или наиболее адекватная передача энергии вдохновения в слова наблюдается в поэзии. Поэзия наиболее близко подходит к мистерии жизни, к непередаваемой словами таинственности бытия, ощущаемой в ослепительных вспышках вдохновения и в бездонных глубинах NP-самоубийства. Суть поэзии - это стремление выразить словами невыразимое. Поэзия и музыка - одни из немногих явлений в этом тяжело обусловленном мире, которые отходят от примитивных "да-нетных" логических конструкций. Поэзия - редкое явление, в котором за обычными, однозначно понимаемыми словами очень легко чувствуется очень большое невербально передаваемое содержание, часто имеющее с прямым (словарным) толкованием используемых в ней слов мало общего. При этом обычные слова создают лишь фон, позволяющий воспринять это невербальное послание. Кстати, многие настоящие мистики это часто подчеркивали, говоря, что только поэзия может более-менее адекватно передать большинство их прозрений и в'идений, но так как настоящих поэтов еще меньше, чем настоящих мистиков, и, к тому же, эти два дара очень редко пересекаются, то вы имеете то, что имеете... - нескончаемые профанации слов мистиков, так как они даже не могут, как А.Вознесенский, попросить критика (бездарного "последователя") написать ответ стихами. Другой способ борьбы с профанацией, предпринятый в данной работе, - весьма объемное исследование, рассматривающее очень многие аспекты жизни, в том чиле с повторами одного и того же, но под разными углами, взятое в целостности. И априорно чихающее на то, что так называемые "толстые книги" уже почти по определению являются никчёмнымны продуктом. Да нам нас_рать!, не смотря на то, что вас - рать. Данное исследование довольно лоскутно, так как две трети его написано цельно в достаточно однородный период времени, а затем в него хаотически добавлены фрагменты из других, гораздо более хаотичных и неоднородных периодов времени. Но и это несет определенную методологическую нагрузку - без правки и подстригания под одну гребенку оно несет небольшое зерно включения "временной логической" составляющей в якобы противоречивый и разрозненный текст, котрый читатель почти всегда склонен воспринимать линейно, причинно-следственно и "временно-последовательно".

     Но даже в поэзии очень часто кроется вопиющий обман - как и везде в этой густо замешанной на лжи жизни. В очень большом проценте случаев так называемые “великие стихи” в первоначальной своей форме представляют собой ВСЕГО ЛИШЬ гармоничную в плане рифмы и размерности стиха тарабарщину. И только потом, с помощью такого характерного для этого мира словесного передёргивания, густо замешанного на обусловливании, создается то, что потом всегда конкретно ангажированные критики назовут великой поэзией. И это косвенно признают даже сами поэты, в том числе и в самом деле великие, например такие, как А.Ахматова:

"Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда"...

     Косвенно потому, что самодовлеющий звукоряд и общественнодоговорная пристойность такие первичные строки, как приведенные выше, [во многом подсознательно] обрамляют в приемлемую обществом и удобоваримую форму:

Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах все быть должно некстати,
Не так, как у людей.

Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как желтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.

Сердитый окрик, дегтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене...
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.

     Чрезмерный упор на сугубо логическое, "линейное" мышление и эрудицию ослабляет поэтическую сторону личности и тем самым обедняет и искажает восприятие реальности, переводя менталитет человека на процесс с гораздо меньшим коэффициентом полезного действия. Слова поэта О.Мандельштама о небе, пересказанные почти теми же словами, только прозой, могут показаться бредом сумасшедшего, в форме же поэзии они говорят о небе и еще о чем-то ином больше, чем некоторые научные изыскания:

"О небо, небо, ты мне будешь снится!
Не может быть, чтоб ты совсем ослепло,
И день сгорел, как белая страница:
Немного дыма и немного пепла!"

     Или еще одно стихотворение этого же автора:

"Я ненавижу свет
Однообразных звезд.
Здравствуй, мой давний бред, -
Башни стрельчатый рост!

Кружевом, камень, будь
И паутиной стань,
Неба пустую грудь
Тонкой иг
лою рань.

Будет и мой черед -
Чую размах крыла.
Так - но куда уйдет
Мысли живой стрела?

Или свой путь и срок
Я, исчерпав, вернусь:
Там - я любить не мог,
Здесь - я любить боюсь..."

     В приведенном выше стихотворении выражено непередаваемое прозой отличие специфики творческих сил "природы" от творческих сил бредящего, метущегося Человечества, а также хрупкость иллюзорного эго и его беспрерывная агония. Искусство, по большому счету, и есть создание такого вот кружевного бреда вследствие боязни кажущегося однообразия и суровости мира, а также чувства отчужденности от него. Но создание затейливых фантазий и длительный просмотр цветных снов ни к чему не приводит. Реальность рано или поздно разрушает эти стрельчатые укрепления. Об этом аспекте искусства хорошо сказал Кришнамурти:

    "Утратив связь с природой, мы, естественно, стараемся развивать интеллектуальные способности. Мы читаем великое множество книг, посещаем великое множество музеев и концертов, смотрим телевизионные передачи и располагаем многими другими развлечениями. Мы бесконечно цитируем идеи других людей, много думаем и говорим об искусстве. Почему же так получается, что мы настолько зависим от искусства? Не является ли оно формой бегства, стимулирования? Если вы пребываете в непосредственном контакте с природой, если вы следите за полетом птицы, взмахом ее крыльев, видите красоту каждого движения облаков, теней на холмах или красоту чьего-то лица, захотите ли вы идти в какой-то музей смотреть какую-то картину? Быть может, именно потому, что вы не знаете, как смотреть на все, что вас окружает, вы прибегаете к какому-то виду наркотика, который стимулировал бы вас видеть лучше".

     Вообще все искусство обладает весьма существенной инфантильностью. Высочайшими вершинами искусства по праву считаются поэзия и музыка. На счет стихов, положенных на музыку, то есть песни, можно сказать следующее. Любая песня по своей глубинной сути есть ни что иное, как хорошо поставленный плач. Небольшое наблюдение по этому поводу. Очень недолго жил да был один очень чувствительный и талантливый (в отличие от подавляющего большинства так называемых взрослых людей!) кот с горящими красным огнем глазами. Так вот, он реагировал на песню своей хозяйки точно так же, как на ее плачь. Кстати, когда он умирал через некоторое время после того, как упал с седьмого этажа, он плакал человеческими слезами.

     Это безумие, лежащее в самой основе всего искусства, имеет своим корнем то, что оно забыло свои истоки:

     "Современная музыка утратила свою красоту, потому что забыла свою основную цель. Она забыла свой источник. Она не знает, что имеет некоторое отношение к медитации. И это же верно о других искусствах. Они все стали немедитативными, и все они ведут людей к безумию.

     Художник создает опасность для себя и для тех, кто будет зрителем. Он может быть живописцем, но его живопись безумна , она не идет от медитативности".

Ошо.

     Таким образом искусство, и даже поэзия, не является тем путем, по которому можно познать реальность. В лучшем случае оно носит сугубо прикладной характер:

Во всём мне хочется дойти
До самой сути.
В работе, в поисках пути,
В сердечной смуте.

До сущности протекших дней,
До их причины,
До оснований, до корней,
До сердцевины.

Все время схватывая нить
Судеб, событий,
Жить, думать, чувствовать, любить,
Свершать открытья.

О, если бы я только мог
Хотя отчасти,
Я написал бы восемь строк
О свойствах страсти.

О  беззаконьях, о грехах,
Бегах, погонях,
Нечаянностях впопыхах,
Локтях, ладонях.

Я вывел бы ее закон[?!],
Ее начало[?!],
И повторял ее имен[?!]
Инициалы[!!!].

И т.д. и т.п. - до полного исписывания.
(Б. Пастернак).

     Умножим кольца этого бреда своими альтервиршами:

Искусство -
, показные чувства:
Стихи отвратны,
Если не приватны.

Не сложно по пути идти
Таких "познаний",
А трудно к краю подойти...
Иных исканий.

То не стихи, и не экстаз,
А пик и... пропасть.
Никто не даст туда наказ,
Не выдаст пропуск.

     Хотя, конечно, это не [полностью] относится к стихам и остальному искусству высшего накала, подымающимся до общечеловеческой проблематики... Таким образом, только полная подчиненность некоему Высшему Началу (но не догматическому, а интуитивно чувствуемому) может увести незначительную часть искусства из того болота, в котором оно сейчас находится. Это болото можно назвать шизоидным псевдоискуством. И одновременно - шизофренизирующим публику псевдоискусством (от одних только этих вечномелькающих вечножидовых "звёздно"полпсовых рож можеть стать плохо, не говоря уже о той мерзости, которые они с превелихим успехом доносят и... вываливают на ваши головы). При этом тварца оно шизофренизирует из-за разности потенциалов между высокими средствами искусства, его исходно интуитивными началами и шкурностью, а также тонким, юродствующим халуйством конкретного автора. Халуйством перед кем и чем угодно, в том числе в отношении текущей коньюктуры "художественного" рынка.

     В отличие от искусства NP-самоубийство проще, беднее и суровее. В нем нет места дешевым слезам, третьесортному умилению и грошовым восторгам. Но его нельзя назвать упрощением жизни. NP-самоубийство просто отбрасывает второстепенные вещи, пусть даже они очень привлекательны с эстетических и художественных позиций, а также легко позволяют проникнуться жалостью к себе и поплакаться в жилетку. NP-самоубийство - это наиболее прямой путь познания реальности, который имеет дело только с важнейшими, первостепенными вещами и который отметает как несущественную и мешающую прямому постижению реальности всю второстепенную кружевную шелуху, с которой искусство обычно носится как курица с яйцом. Путь NP-самоубийства - это становление таким вот пустым безграничным небом, столь страшным для художественных натур.

     Здесь уместно заметить, что для современного человека практически невозможно просто так взять и вернуть утраченную связь с природой. Ему необходимо вначале вернуть утраченную связь со своим телом. Стайерский бег - прекрасная школа налаживания такой связи.

     Любая талантливая работа заключается во мгновенной вспышке вдохновения и дальнейшей достаточно рутинной работе переноса этого вдохновения на бумагу или другой материал. Вдохновение черпается из Абсолюта, из поля неконцептуального знания. Оно не является заслугой конкретного индивидуума, испытывающего его. Его заслугой является лишь "линейное" ремесло работы с этой вспышкой. Именно ремесло, так как этот навык вырабатывается также, как и остальные профессиональные навыки. Умение распознать ее, сконцентрироваться после нее и, самое главное, умение наиболее адекватно перенести ее на бумагу или другой материал при всей их важности вторичны по отношению к вдохновению. Без вспышки вдохновения наличие простого ремесла приводит к рутине, пошлости и графоманству. Но так как упорных накопителей заимствованного знания и чисто ремесленных навыков в обществе гораздо больше, чем проявлений таланта, и, кроме того, культура мышления общества находится на таком низком уровне, что оно с трудом отличает вторичные вещи, бездарные вариации на известные темы от первичных вещей, то это объясняет то, почему бездарность диктует правила игры во всех областях человеческой жизни.

     Но на самом деле никакого извлечения энергии или проникновения интуиции в линейный, основанный на концептуальном подходе и логике мир, не происходит. Реальность и есть интуиция, вдохновение или, говоря по другому, всеобъемлющее неконцептуальное знание. А обычное концептуальное мышление есть замораживание текучей реальности. Но концептуальное логическое мышление столь неплодотворно, столь шаблонно, что для продвижения вперед в своем "познании" реальности постоянно вынуждено привлекать интуицию (которая часто является псевдоинтуицией). Об этом свидетельствует громадное количество примеров из жизни науки.

     Интуиция - это прорыв более гармоничного и совершенного сознания в узкие рамки двузначной логики, не справляющейся с познанием реальности, - реальности, не имеющей никакого, даже отдаленного, подобия двузначной логике и семантическим конструкциям, на этой логике основанным.

     Развитие науки - это процесс перехода от старых взглядов к новым, замена старых методов исследования и образцов мышления новыми. Причем переход от старых взглядов к новым часто бывает очень резким: новые взгляды отвергают предыдущие, неся в себе принципиально новый результат. Это отрицание, эта принципиальная новизна говорит о том, что такой переход не может быть произведен на логическом уровне. Принципиально новый результат нельзя логически вывести из старых законов и теорий. Иначе научные открытия совершались бы столь же легко, как, скажем, решение школьных задач по математике: начальные условия даны, формулы и операции с ними известны - бери и строчи себе новые формулы и теории, сколько тебе угодно. Если утверждения науки можно было выводить одно из другого, используя только правила логического вывода, наука обратилась бы в некую колоссальную бесполезную тавтологию. Но мы уже говорили ранее, что математической логикой опровергнута возможность такого подхода. Мышление, идущее по логически заданным стандартам, очень шаблонно. Оно имеет высокую степень предсказуемости и очень маленький коридор логически допустимых вариаций мысли. Этот узкий коридор не позволяет создать достаточный обзор и перспективу для того, чтобы можно было обнаружить нечто принципиально новое. Направление такого мышления подобно направлению движения воды. Оно, как вода, всегда течет в наиболее доступные и исследованные места. Чтобы открыть нечто новое, ранее недоступное, требуется надлогический скачок, совершаемый вдохновением, интуицией. Можно привести большое количество примеров, когда ученые сетовали на то, что острое логическое мышление скорее мешает, чем помогает им при создании новых теорий, ибо сковывает воображение. И наоборот, они очень высоко высказывались об интуиции, позволявшей добиться непосредственного, прямого постижения истины, постижения, которое происходило мгновенно и без всяких видимых логических рассуждений и предпосылок.

     Это постижение происходит мгновенно потому, что решение лежит в материале исследуемой задачи, а не возникает в голове человека как следствие цепочки логических заключений. Решение приходит как мгновенное ви'дение уже готового ответа, лежащего в этом материале. Как говорил Микеланджело, он уже видит скульптуру внутри камня, а затем отсекает все лишнее. Причем в научном творчестве это еще более детерминировано, чем в художественном. Художник может увидеть в камне и другой образ. Такое высказывание Микеланджело - некоторое утрирование ситуации для случая художественного творчества. Но оно очень точно описывает научное творчество.

     (И такое прямое в'идение является основой мировосприятия новой расы. Поэтому можно сказать, что талантливость является состоянием их бытия).

     Причем основой, главной составляющей научного и художественного поиска является не приобретение уже известных знаний и навыков для того, чтобы после накопления их в достаточном количестве придумать, опираясь на них и сильно развитое аналитическое мышление или наработанное художественное ремесло, что-то новое, свое. Нет, это путь тех бездарностей, которые тихим сапом и многолетними усилиями проникают в научную и художественную среду с "черного" хода, становясь большинством в этой среде и активно сопротивляясь настоящим талантам. Таким путем они не придумывают ничего нового, а лишь создают видимость новизны искусственным оригинальничаньем в художественной среде или созданием третьесортных логических вариаций на темы уже известных открытий. Главной составляющей, основой настоящего творчества является процесс самостоятельного оригинального решения все возрастающих по сложности задач. Причем такого решения, когда ответ получается в результате прямого непосредственного видения его в материале задачи.

     Вообще окружающее вас пространство, если опять скатываться к буддисткой терминологии, не статично, а преисполнено творчеством, с некоторой точки зрения представляя из себя взрыв распространяющегося творчества, наполняющего через вневременность времени как "прошлое", так и "будущее". И ваш творческий порыв должен просто попасть в резонанс с этим творчеством. Конечно, "временная составляющая" не столь злободневна для "обычного" творчества, но она является главной составляющей в принципиально ином виде творчества - создании непрерывной логики.

     И фоновой основой любого творчества является первооснова сознания, или Единое Космическое Сознание, или всеобъемлющее неконцептуальное знание, или Абсолют - так сказать, "реликтовое фоновое излучение сознания". У людей взаимодействие с ним происходит на подсознательном уровне, даже у самых одаренных из них (пресловутое посещение Музы). У рас, исповедующих непрерывное мышление, оно служит для связи друг с другом, в том числе через время, то есть для создания из расы единого целого. У творящих рас оно служит первоначальной связью между пространством и их сознанием, то есть через него пространство становится составляющей сознания.

       То есть основа сознания едина для всех, только разительно отличается то, что в итоге будет построено на этой основе. И, еще раз повторимся, NP-самоубийство - это всего лишь способ достижения органичной и прямой связи с этой основой, то есть возврат на нулевой цикл из диких зарослей человесческого псевдосознания для осуществления дальнейшего витка в эволюции сознания.   

     В случае "обычного" творчества задачи должны быть не навязаны извне, а обнаружены тобой там, где никто их и не замечает, где для всех все привычно, бесспорно и комфортно. И лишь талантливый человек чувствует там некий дискомфорт, некую новую задачу и находит ответ непосредственно в материале задачи. Для чего нужно иметь сомневающийся во всем ум. И потому, что ответ лежит в самом материале задачи и почти непосредственно виден в ней, истинная талантливая работа отличается простотой, естественностью и изяществом. Причем в ходе решения все возрастающих по сложности задач человек учится черпать все бо'льшую энергию из поля неконцептуального знания и, как следствие этого, становится способным решать более сложные задачи.

     Таким образом, все, что проявляется в ходе "обычного" творчества, проявляется как часть некоего танца, исполняемого наполненным творчеством пространством. Но "обычное" творчество отличается тем, что каждый танцор чрезмерно увлекается солированием, неизбежно внося дисгармонию в танец, в порыве забывая о том, что он всего лишь органичная часть некоего текучего, всеобъемлющего и всепроникающего, не имеющего никаких границ, океанического творческого пространства-процесса. Поэтому столь необходим переход к принципиально иному виду творчества. Но об этом подробнее в следующей главе.

     Прямое постижение новой истины в процессе "обычного" творчества приходит столь неожиданно, что исследователь и сам не ответит, как он нашел результат. Так, математик Д.Пойа однажды сказал:

     "Я не могу рассказать истинную историю того, как происходит открытие, потому что этого никто не знает".

     Или великий математик К.Гаусс заметил однажды, что уже давно имеет результат, но ему неизвестно, каким путем он сможет до него дойти.

     Мы видим, что даже в строго логичной математике крупный ученый зачастую не может не то что объяснить, как у него возникло непосредственное прямое видение некоторой новой теоремы, но даже не может в течение длительного времени доказать эту теорему, то есть выстроить логическую цепочку, приводящую к этому новому знанию от уже известного знания. Поэтому математики говорят, что надо угадать теорему прежде, чем ее доказывать. Причем очень часто почти непреодолимые трудности возникают даже в отношении строгого логического доказательства внешне простых утверждений, например теорем арифметики. Такое на первый взгляд простое утверждение, как теорема Ферма, доказывалась более трехсот лет. Ферма говорил, что знает ее доказательство, но не оставил его записи. Некоторые математики даже предлагали возвести ее в ранг аксиомы. Причем за эти триста лет доказательством этой теоремы занимались многие высокоодаренные математики. Многие математики сошли с ума в чрезмерно настойчивых попытках доказать ее. В среде математиков даже сложилось определенное ироничное отношение к "фермистам". В том, что эту теоремы предлагали сделать одной из аксиом, ярко проявляется тенденция концептуального восприятия действительности: любое явление, которое трудно объяснить или доказать, но которое сильно бросается в глаза, раздражая многих, стремятся превратить в аксиому. Аксиоматизировав, канонизировав некий сложный (не в случае с теоремой Ферма) феномен, можно выделить ему определенное место среди категорий рассудка и забыть о нем, в том числе о нерешенных вопросах, связанных с ним. С помощью создания излишнего количества аксиом и переоценки значения накопленного эмпирического опыта, имеющего место, говоря языком математической статистики, лишь с определенной степенью достоверности (то есть эмпирический опыт имеет вероятностный характер и отнюдь не является абсолютной истиной или, говоря по-другому, строгими, раз и навсегда данными фактами), люди пытаются избавиться от громадного количества сомнений и вопросов, возникающих при более открытом и менее связанном аксиомами и догмами мировосприятии. Тем самым они безуспешно пытаются упростить, утрировать, примитивизировать очень сложную реальность. Но рано или поздно напор реальности разрушает карточный домик утрирующих ее теорий. Кстати, Э.Уалс, доказавший теорему Ферма, работал совершенно в другой области математики, не имеющей отношения к арифметике и теореме Ферма, и вдруг обнаружил в материале исследуемого им явления аналогию с теоремой Ферма и доказал ее косвенным путем. (При этом это доказательство столь сложно и объемно, что любой здравомыслящий и честный математик не может категорично заявить, что оно свободно от неявных логических противоречий.)

      Еще раз напомним о том, что аксиоматический подход к постижению реальности очень ограничен.  Совершенствование аксиоматического подхода ничего не дает для расширения и углубления вашего познания реальности уже хотя бы потому, что даже с позиций математической логики невозможно до бесконечности выводить новые истинные утверждения из некоторого списка аксиом. При этом увеличение количества исходных аксиом ничем не "улучшает" эту ситуацию, а лишь усугубляет ее. Гедель в 1931 г. в одной из своих знаменитых теорем доказал, что в некоторой системе аксиом можно, прибегая лишь к понятиям, входящим в эту систему аксиом, построить по меньшей мере одно утверждение, которое нельзя с помощью этой системы аксиом ни доказать, ни опровергнуть. Это утверждение можно доказать либо опровергнуть лишь присоединением к исходной системе аксиом новой аксиомы. Однако в этой расширенной системе аксиом можно, не прибегая к каким-либо посторонним понятиям, обязательно построить по меньшей мере одно утверждение, которое не доказывается и не опровергается с помощью этой расширенной системы аксиом. Таким образом, оставаясь в рамках двузначной логики, даже умножая ваше знание с помощью отыскания все новых и новых аксиом, вы тем самым умножаете ваше неведение, так как при этом в такой системе познания моментально появляется не меньше утверждений, которое вы не сможете доказать или опровергнуть. Буддизм к этому пришел еще за две с половиной тысячи лет до Геделя, заявив, что увеличение концептуального знания есть ни что иное, как увеличение вашего неведения. Единственный способ вырваться из этого замкнутого круга - это выйти за пределы концептуального логического мышления.

      Если же перейти из мира "голых" и довольно простых аксиом математики к более сложным теориям, требующим кроме аксиом в их математическом смысле также и введения некоторых гораздо более сложных, гораздо более неоднозначных и гораздо менее "самоочевидных" исходных определений, которые в свою очередь опираются на более общепринятые, то есть более конвенциональные определения, то картина всего этого будет гораздо более удручающей. Эти исходные определения приводят к новым определениям и доопределениям, что неизбежно ведет к резкому увеличению количества привлекаемых общепринятых определений а также и их доопределениям. И здесь все идет не по геделевскому сценарию - по меньшей мере одно... Здесь все растет лавинообразно. Кроме того, во всех этих определениях гораздо больше неопределенностей, конвенциальности и вполне возможной исходной ложности, чем в аксиомах арифметики, на материале которой доказана Теорема Геделя. И эти неопределенности, конвенциальность и ложь в ходе процесса так называемого научного познания растут лавинообразно. Кроме того, все эти теории имеют тенденцию к расширению области своих приложений (что сразу же добавляет неплохой прицеп аналогичного дерьма из смежных дисциплин!) и детализации (насильственному фрагментированию!) объектов познания. Все это только увеличивает общую сумму неопределенностей и лжи, хотя бы потому, что уже в самом начале имеет место насильственно привнесенная фиктивная определенность исходных определений. Она хотя бы поэтому уже фиктивная, что насильственно привнесена, даже не говоря о преднамеренных передергиваниях, личных и коллективных заблуждениях, искажениях при передаче информации. И дальше все эти тенденции отнюдь не уменьшаются. Как говориться, если отец с матерью дебилы, то что требовать от их многочисленного потомства?... О фиктивных определенностях в их, так сказать, психологическом преломлении, мы поговорим в следующей главе. То есть там мы поговорим не о виртуальных дебилах мира науки, а о реальных дебилах, называемых почему-то нормальными, социально адаптированными людьми. 

     Все вышесказанное об непосредственном прямом видении относится не только к математике, но и к другим наукам. Сделав открытие, ученый часто бессилен его доказать, то есть вывести по правилам логики из принятых наукой положений, опираясь на уже известные в науке факты или поставленные в соответствие с общепринятой методологией науки новые эксперименты. Даже более того, иногда ученому самому непонятно, что ему открылось в его прозрении. Знаменитый физик М.Борн признался:

    "Мой метод работы состоит в том, что я стремлюсь высказать то, чего, в сущности, и высказать еще не могу, ибо пока не понимаю этого сам".

     Но даже при приведении строгих логических и экспериментальных доказательств некоторой новой теории решающее значение имеет интуитивное суждение о достаточности приведенных доказательств. В качестве подтверждения этого приведем цитату из статьи Ю. Шрейдера "Препятствие - логика":

    "Сюда естественным образом входят и суждения о достаточности опыта для подтверждения той или иной гипотезы. Е. Л. Фейнберг пишет, что "только дополняя формальную логику критерием опытной проверки, критерием практики и оценивая в процессе этой проверки с помощью "внелогического" суждения достаточность оснований для обобщающего вывода, мы можем познавать природу". Здесь "внелогическое" или "интуитивное" понимается как способность "прямого усмотрения истины, не опирающегося на доказательство". Интуиция, по Фейнбергу, необходима для "внелогического суждения о достаточности опытной проверки".
     Для естественных наук существен "специальный вид интуиции - суждение о достаточности опыта, проверки на практике". Иной читатель мог бы в этом месте возразить: а как же математическая статистика? Она ведь учит нас, в частности, тому, как оценивать правдоподобность опытных данных. На это можно ответить так: математическая статистика не исключает интуитивных суждений о достаточности опытных данных, но прячет интуицию столь глубоко, что она становится незаметной. Когда статистика нам громко говорит, что средняя ошибка измерения меньше некоторого стандартно вычисляемого выражения, она при этом тихо шепчет: с вероятностью 0,95 или 0,99 или какой-нибудь другой. Но почему если вероятность некоторого события достаточно велика, его наступление надо считать достоверным? Просто мы привыкли так считать, так рекомендовано в учебниках, но в действительности это чисто интуитивное суждение".

    Многие ученые отмечают факт полного отсутствия мышления в момент открытия нового. Когда В.Рентгена спросили, что он подумал в момент открытия его знаменитых лучей, он ответил:

     "Я исследовал, а не думал".

     То же самое может ответить человек на вопрос, что он думает во время падения в глубокие бездны NP-самоубийства. Мы видим, что наука и NP-самоубийство очень часто вплотную подходят друг к другу, правда с противоположных сторон. Дальнейшее их продвижение в познании навстречу друг другу может происходить проще со стороны мистицизма, так как непосредственное прямое видение - это суть NP-самоубийства, а наука отводит ему все-таки второстепенную роль. Поэтому современный мистик, несмотря на колоссальную сложность существования одновременно в двух противоположных измерениях сознания, должен быть также и немного ученым. Иначе и дальше продолжится опасное наступление науки со своей стороны. NP-самоубийство - единственная альтернатива, единственный фактор, который может сдерживать это наступление с противоположной стороны фронта познания. Познание - это действительно фронт, о чем говорят разрушительные последствия наступления науки на этом фронте в XX веке и соответствующая сдача своих позиций эзотерическими школами всех религий. В свою очередь, только привитие объединяющего, интегрирующего начала, свойственного NP-самоубийству, к науке может остановить дальнейшее агрессивное, грубое и очень опасное препарирование ею реальности.

     Но в нонешнее время, в этом очень "интеллектуализированном" мире, вернее мире, целиком построенном на "логических защитных рефлексах", и интуитивное, мистическое знание немногого стоит без синтеза с аналитическими способностями ума. Необходимо объединение Запада и Востока. Это очень трудная задача для индивидуального носителя такого объединения. Так как современный человек тяжело изуродован дуалистическим подходом к реальности, это движение, этот синтез необходимо воплощать в жизнь постепенно. Поэтому нужно начинать на Западе, с головы, затем углубиться в Восток, в сердце, а затем опять вернуться с новым видением на Запад, в человеческую деятельность.

     В качестве еще одной иллюстрации значимости интуиции в науке и искусстве приведем мнение исследователя методологии и философии науки А.Сухотина:

     "Пока мысль жестко контролируется, ей трудно получить что-либо ценное, а вот когда человек уходит из-под контроля сознания, он скорее становится творцом. Именно так описал эту дилемму драматург В.Розов. Конечно, речь идет о художественной деятельности, но она протекает по тем же законам, что и научное творчество. "Как мне кажется, - пишет В.Розов, - художник мыслит до момента творчества и после него". Во время своего акта творения рефлексии (то есть размышления о содеянном) быть не может...
     Выходит, что в высших пунктах творческого подъема сознание как бы перестает служить, а выручает нас, сколь это ни парадоксально, некое предчувствие истины. Вообще, замечает канадский физиолог Г.Селье, хотя человек гордится умом, назвал себя Homo sapiens, тем не менее собачий нюх способен часто выявить убийцу там, где весь интеллект лучших криминалистов оказывается беспомощным...
     С интуицией связывают, например, взлет математической мысли, а за нею - всего естествознания в XVII-XVIII веках. То была эпоха, когда греческий идеал аксиоматической точности и систематической дедукции поблек, а набирало силу другое течение. Его пионеры - Д.Кордано, И.Кеплер, Г.Лейбниц, предавшись подлинной "оргии" интуитивных прозрений, перемешивая неоспоримые заключения со смелой догадкой, открыли иной математический мир, полный несметных богатств. Труды естествоиспытателей того периода поражают безграничной фантазией и выдумкой.
     Верно, в XIX веке это "буйство" сменилось сдержанностью и поворотом к строгому классическому идеалу, но было уже "поздно". Толчок пробудил глубинные силы, и они приносили все новые плоды...
     Таким образом, как будто напрашивается вывод не в пользу логически осознаваемой деятельности мышления. Мы обнаруживаем, что научное творчество в своих решающих пунктах обязано скорее интуитивной догадке, чем строго контролируемому движению мысли".

     В данной работе мы неоднократно говорили и будем говорить, что двигаться по пути NP-самоубийства может только творческий, одаренный человек. Исходя из вышесказанного видно, что творчество - это первый опыт интуиции, первый опыт черпания энергии и информации из поля неконцептуального знания. Но для подавляющего большинства людей этот опыт является также и опытом сужения мира, когда энергия Абсолюта используется только как катализатор для производства качественного скачка в концептуальной плоскости и человек не подозревает, что можно жить в гораздо более открытом и текучем мире. Но без этого первого опыта проникновения в жизнь человека энергии вдохновения невозможно никакое продвижение по пути NP-самоубийства для современного человека западного типа обусловливания.

     Мы уже в начале данной работы приводили высказывание Лао-Цзы, суть которого заключается в том, что для того, чтобы что-то опустошить, это необходимо вначале наполнить. Но любой наполнитель здесь не годится. Сюда не подходит "джентльменский набор" стереотипов обычной жертвы массовой культуры. Вы должны на начальном этапе своей жизни наполнить себя до максимально возможных для вас пределов творчеством, самостоятельным мышлением. Вы должны отдать все силы на этом пути и понять, что этот путь тупиковый. Только тогда вы будете готовы к опустошению в процессе NP- самоубийства. И не бойтесь, что та энергия, та радость, то ощущение наполненностью жизнью, которые дает творчество, исчезнут в процессе NP-самоубийства. Они многократно увеличатся, так как NP-самоубийство по-другому можно еще назвать уничтожением всех ограничений, расширением пространства вашего сознания и вашей энергии до громадных, пугающих размеров. А по-настоящему творить можно только лишившись всех ограничений.

     Стайерский бег для такого одаренного человека дает второй опыт вдохновения, но более очищенного, больше имеющего качество NP-самоубийства, так как оно не сопряжено с процессом творчества в какой-то конкретной предметной области и ложным представлением, что источник этого вдохновения лежит где-то глубоко внутри области, являющейся предметом творчества. Проблески вдохновения в беге возникают совершенно спонтанно, они не обусловлены стремлением найти и решить какую-то конкретную научную или художественную задачу.

    Но между интуицией, вдохновением художника или ученого и вдохновением NP-самоубийства существует и одно принципиальное отличие. Художника, поэта или ученого вдохновение посещает на определенное время и затем уходит (на время или навсегда), и он опять возвращается в мир слов, образов или формул:

"Я щас взорвусь, как триста тонн тротила, -
Во мне заряд нетворческого зла:
Меня сегодня Муза посетила, -
Немного посидела и ушла!"
(В.Высоцкий. "Посещение Музы, или Песенка плагиатора").

     С NP-самоубийством дело же совсем другое - вас это вдохновение действительно взрывает, как триста тонн тротила, и уже некому возвращаться в мир слов и проекций. Но зато та пустота, которая остается после вас, пребывает в этом вдохновении вечность. Поэтому для практики NP-самоубийства имеют важность только сверхусилия в сочетании с определенного рода вдохновением, то есть только то, что может вас взорвать.

     Кроме этого, ситуация посещения Музы (или вдохновения) обладает определенным дуализмом (я и посещение меня вдохновением), который не позволяет выразиться этому вдохновению наиболее полно. Не зря великая поэзия, наиболее приближенная к NP-самоубийству, создается только людьми, способными к самопожертвованию ради нее:

"Кто кончил жизнь трагически, тот - истинный поэт,
А если в точный срок, так - в полной мере:
На цифре 26 один шагнул под пистолет,
Другой же - в петлю слазил в "Англетере".
(В.Высоцкий. "О поэтах".)

     То есть великая поэзия пишется своей собственной кровью:

"И - горлом кровь, и не уймешь -
Залью хоть всю Россию, -
И - крик: "На стол его, под нож!
Наркоз! Анестезию!"

Мне обложили шею льдом -
Спешат, рубаху рвут, -
Я ухмыляюсь красным ртом,
Как на манеже шут.

Я сам кричу себе: "Трави! -
И напрягаю грудь. -
В твоей запекшейся крови
Увязнет кто-нибудь!"

Я б мог, когда б не глаз да глаз,
Всю землю окровавить, -
Жаль, что успели медный таз
Не вовремя подставить!
(В.Высоцкий. "История болезни"
13)

 

    Путь NP-самоубийства - это тоже захлебнуться своею собственною кровью. Ничуть не меньше.

     Напрашивающаяся аналогия, заключающаяся в том, что создание иной, действительно разумной расы внутри человечества, приведет к рекам крови последнего, неверна. Но это и не доведется проверить на практике, так как не мефистофелевобулгаковская Аннушка уже разлила цистерну масла и танкер иных нефтегазопродуктов, а кое-кто посерьезней и подуховитей-даровитей перевел ядрёный терморегулятор на Солнце в положение "нагрев".

     Здесь необходимо еще одно примечание. А.Сухотин говорит "как будто напрашивается вывод не в пользу логически осознаваемой деятельности мышления" и в дальнейшем пытается свести интуицию к своеобразному буферу сознания, хранящему многочисленную информацию, не могущую, ввиду своей объемности целиком поместиться в сознании, отказывая ей в качественно более высоком, чем логическое мышление, уровне. Это одно из основных заблуждений так называемых "культурных слоев" общества - отказ признать, что непосредственное прямое ви'дение обладает самостоятельной жизнью и самостоятельной ценностью, и что оно может приводить людей к постижению нового не в порядке их патентованных заслуг в академической и художественной среде. Так, например, большое количество научных и художественных открытий, сделанных дилетантами, говорит об этом. Интуитивное прозрение не является второстепенным, вспомогательным довеском к так называемому логическому мышлению. Наоборот, логическое мышление является второстепенным по отношению к непосредственному прямому видению, или интуиции. Но весь строй жизни общества говорит о том, что интуиции как бы и не существует. Везде господствуют законы логики. Практически у каждого человека происходит отождествление концептуального логического мышления с сознанием. Такое отождествление является одной из основных неверных посылок для концептуального моделирования действительности. Сознание человека не сводится к концептуальному логическому мышлению. Оно гораздо шире. И всевозможные концепции западной психологии, такие как концепции подсознания, коллективного бессознательного, никоим образом не расширяют понятие сознания. Это всего лишь теоретические конструкции, удобные своим создателям (они очень похожи на концепцию "биологических полей", о которой мы говорили выше), но ничего не говорящие о реальной широте и глубине сознания. Концепция подсознания очень удобна лишь для многолетнего психоанализа богатого клиента, когда с умным видом по чайной ложечке из искусственно созданного черного ящика извлекаются всевозможные надуманные пустяки, которые потом длительное время пережевываются, что создает видимость большой научности, а также видимость глубины и тщательности исследования. Но так как под видом подсознания они пытаются исследовать надлогические составляющие сознания, а затем пытаются это все объяснить логически, то это все обречено на полную неудачу так же, как попытки исследовать поэзию с помощью выявления математических закономерностей в фонетической ткани стиха, таких как всевозможные ямбы и прочее. Еще ни один настоящий поэт не появился после изучения науки стихосложения в литературных и математических учебных заведениях.

     У этих "ученых" сознание отождествляется с аристотелевской логикой, поэтому подсознание у них - это "подлогика", то есть некий темный подвал сомнительной, третьесортной деятельности сознания, мешающей функционированию правильных и идеальных (по их представлениям) логических механизмов. Поэтому они работают с так называемым подсознанием с одной целью - сделать так, чтобы оно оказывало минимальное влияние на логические механизмы личности для того, чтобы человек представлял из себя ясную и понятную машину, производящую четкие, однозначные и полностью предсказуемые логические "выбросы", полностью согласующиеся с правилами жизни в обществе, написанными на том же самом примитивном языке логики.

     Реально же многое из того, что они считают третьесортной "подлогикой" на самом деле является "надлогикой", подавляемой многочисленными репрессивными механизмами социума. Многое, но, конечно, не все. В мире есть только один абсолютный феномен - абсолютная глупость обусловленного сознания, функционирующего в сугубо логической плоскости и не признающего ничего иного:

      "... во всем этом является самым существенным, и в чем не должно оставаться ни малейшей двусмысленности: интеллектуальная интуиция, благодаря которой только и возможно достижение истинно метафизического знания, не имеет абсолютно ничего общего с интуицией, разбираемой некоторыми современными философами. Их интуиция принадлежит к чувственной сфере, к сфере под-рассудочной, субрациональной, тогда как интеллектуальная интуиция, являясь чистым интеллектом, сверх-рассудочна, супра-рациональна. Но современные люди Запада, не зная в сфере мышления никаких более высоких категорий, чем рассудок, рацио, даже не подозревают о существовании этой интеллектуальной интуиции, тогда как античные и средневековые доктрины, даже узко философского характера (а значит, не способные до конца овладеть этой интуицией), тем не менее, открыто признают ее существование и ее превосходство надо всеми остальными качествами. Вот почему до Декарта никогда не существовало рационализма, так как рационализм есть явление сугубо современное, и помимо всего прочего, тесно связанное с индивидуализмом, отрицающим любые качества сверх-индивидуального порядка. Пока люди Запада будут пребывать в неведении относительно интеллектуальной интуиции и упорствовать в ее отрицании, у них никогда не будет традиции в полном смысле этого слова, и они никогда не смогут достичь взаимопонимания с подлинными представителями восточных цивилизаций, в которых все непосредственно основывается на этой интуиции, неизменной и непреходящей в самой себе и служащей отправной точкой для всякого действия, происходящего в полном согласии с традиционными нормами".
                                                                            (Р.Генон.)

     Причем достаточно большая часть из того, что считается такими исследователями, как А.Сухотин, интуицией, является псевдоинтуицией, о которой говорит Р.Генон, так как она действительно превращается в средство для создания нового скачка в чисто логической плоскости. А настоящая интуиция не может быть средством для работы с ментальными конструкциями гораздо более низкого уровня - это все равно, что отапливать дом с помощью розового масла, а не дров.

     Вообще людям очень свойстве все, что находится вне сферы их понимания, считать ниже, чем их понимание. Поэтому и возникают такие термины как "подсознание", "коллективное бессознательное". На самом деле многое из этого является сверхсознанием, коллективным сверхсознательным, конечно, если считать сознанием примитивные псевдологические конструкции, отождествляемые этими "учеными" с сознанием. О том, что эти конструкции очень часто являются не логическими, а именно псевдологическими, мы подробно поговорим в дальнейшем.

     Сознание гораздо шире, в частности, потому, что необходимым условием концептуального логического мышления являются причинно-следственные отношения, а непосредственное прямое видение, на которое такое расширенное сознание опирается, мгновенно, вернее вневременно, и оно лежит вне причинно-следственных отношений - в реальности более высокого порядка. Причинно-следственные отношения - это не свойства реальности и сознания, неразрывно вплетенного в реальность на самом фундаментальном, основополагающем уровне. Причинно-следственные отношения - это просто один из основных элементов обусловленности ума человека. Причинность задается социумом, а не черпается из реальности таковой, какова она есть на самом деле.

     Современная наука только недавно стала подходить к взглядам, отдаленно приближающимся к мистицизму в этом пункте. Так, например, теория хаоса отказалась от подхода с позиций причинно-следственных отношений к описанию мелких "деталей" некоего сложного хаотического процесса, а стремиться найти некие общие закономерности, свойственные этому процессу как целому. Мистицизм в своем подходе к реальности тоже отходит от мелких деталей, таких как индивидуальное "я" со всеми его мелкими, в том числе причинно-следственными, отношениями, и наблюдает более общие закономерности природы сознания. При этом теория хаоса приходит к такому более сложному (по сравнению с классической наукой) восприятию мира, в котором субъектно-объектные схемы познания мира становятся принципиально некорректными - ограничить познающий субъект становится невозможно. И такая картина наблюдается не только в теории хаоса. При применении новейших топологических теорий в физике получается следующий результат: "внешний мир" можно трактовать и как своего рода "внутреннюю часть" субъекта. Все это является еще большим приближением к NP-самоубийству, при котором человек не может найти, куда подевалось его "я" и не может определить даже приближенно границы своего сознания.

 

В оглавление     Следующая глава

 

Сноски:


(1)  Коты на лестницах упругих,
      Большие рыла приподняв,
      Сидят, как будды, на перилах.
      Ревут, как трубы, о любви.
      Нагие кошечки, стесняясь,
      Друг к дружке жмутся, извиваясь.
      Кокетки! Сколько их кругом!
      Они по кругу ходят боком,
      Они текут любовным соком,
      Они трясутся, на весь дом
      Распространяя запах страсти.
      Коты ревут, открывши пасти, -
      Они как дьяволы вверху
      В своем серебряном меху.

 

      Один лишь кот в глухой чужбине
      Сидит, задумчив, не поет.
      В его взъерошенной овчине
      Справляют блохи хоровод.
      Отшельник лестницы печальной,
      Монах помойного ведра,
      Он мир любви первоначальной
   Напрасно ищет до утра
.
     Сквозь дверь он чувствует квартиру,
      Где труд земной едва лишь начат.
      Там от плиты и до сортира
      Лишь бабьи
туловища скачут.

 

      Там примус выстроен как дыба (1*),
      На нем, от ужаса треща,
      Чахоточная воет рыба
      В зеленых масляных прыщах.
      Там трупы вымытых животных
      Лежат на противнях холодных
      И чугуны, купели слез,
      Венчают зла апофеоз.

 

      Кот поднимается, трепещет.
      Сомненья нету: замкнут мир
   И лишь одни
помои
(2*) плещут
   Туда, где мудрости кумир

       И кот встает на две ноги,
       Идет вперед, подъемля лапы.
       Пропала лестница. Ни зги
       В глазах. Шарахаются бабы,
       Но поздно! Кот, на шею сев,
   Как дьявол, бьется, озверев,
   Рвет тело, жилы отворяет,
   Когтями кости вынимает...
       О боже, боже, как нелеп!
       Взбесился он или ослеп?

      Шла ночь без горечи и страха,
      И любопытным виден был
      Семейный сад - кошачья плаха,
      Где месяц медленный всходил.
      Деревья дружные качали
      Большими сжатыми телами,
      Нагие птицы верещали,
      Скача неверными ногами.
      Над ними, желтый скаля зуб,
      Висел кота холодный труп.

 

      Монах! Ты висельником стал!
      Прощай. В моем окошке,
     Справляя дикий карнавал,
     Опять несутся кошки.
     И я на лестнице стою,
     Такой же белый, важный.
     Я продолжаю жизнь твою,
    Мой праведник отважный.

         Н.Заболоцкий. "На лестницах".      

 

       (1*)   Современная дыба - это теплый уютный вонючий  мирок потребительского общества со всеми его чудесными бытовыми приборами, домашними кинотеатрами и прочим дерьмом.  

       (2*) Помои в современном мире - это всевозможные чудеса массовой культуры, в которых тонет все, а в первую очередь - мудрость.  


(2)   Как и в любом словесном построении здесь невозможно избежать путаницы и смешения понятий. Поэтому имеет "смысл" только выход за пределы всех понятий, всех представлений, всех теоретических конструкций. Представления о конечности и бесконечности, пустоте и наполненности и т.п., как и подавляющее большинство представлений, бытующих как в науке, так и в мистицизме, есть ни что иное, как проекции обусловленного сознания. На этом мы подробно останавливались в Главе 2, говоря о невозможности создания теоретических конструкций в эзотерической психологии. Идея бесконечности возникла в древности при создании достаточно сомнительной конструкции, именуемой натуральным рядом (об этом - позже) и ничем не обоснованной экстраполяции принципа счета до бесконечных пределов (до беспредела!!!). И в основе всего этого, как и в основе иных беспределов, лежит страх. А в реальности существует только три бесконечности: бесконечные ресницы у потребительниц высокомудреных и высокоученых тушей для ресниц, глазниц и ободков стекол противогазов, бесконечной длины лапша на ушах человека современного потребительского все употребившего общества и бесконечная правота американской дерьмократии:

     "Понятием бесконечности охвачены многие классы объектов, явлений, категорий. Собственно бесконечностью (беспредельностью) может характеризоваться любое представление, но безграничность описывает пространственные формы, а вечность – временн'ые. Здесь же следует упомянуть и о бесконечной делимости, то есть о неограниченности приближения к нулевому объекту, пустому множеству, исчезновению проявления. Потенциальный и абсолютный нули – эквиваленты соответствующих понятийных форм бесконечности. Понятие бесконечности, значение которого в современной системе познания столь невообразимо велико, зародилось в глубочайшей древности и при становлении прошло весьма сложный путь. Достаточно упомянуть хотя бы начальный страх перед бесконечностью, выразившийся в создании идеи «больше этого числа нет числа». Если говорить о численном отражении понятия, то в частности, нельзя не отметить величины «тьма» (104) и «тьма–тем» (109), отношение к которым проникнуто благоговейным ужасом. Постепенно страх подобного рода вытеснялся осознанием собственной личности, мощи своей индивидуальности. Бесконечность своего Я, то есть ощущаемая способность охватить сознанием весь мир с собой в центре (состояние микрокосма) и явилась предпосылкой создания понятия, которое стало присваиваться (в представлениях) самым разнообразным реальным и умозрительным объектам. Нельзя не выделить особую роль понятия числа – в самой первичной форме натурального представления. Алгоритм конечного перечисления однородных объектов или просто предметов в результате обращения к экстраполятивному свойству сознания привел к образованию понятия целого ограниченного числа. Вот на базе уже этого понятия при параллельном и неустранимом росте самосознания возникло представление о беспредельности своей способности охватить всё, не исключая даже и волю богов.

     Понятие численной бесконечности (беспредельности ряда) оказалось отражением третьего этапа процесса перенесения представлений. Вслед за этим механизм наделения характеристикой бесконечности наблюдаемых проявлений приобрел законченный вид и приблизился к современной форме. Значение этапа бесконечности в познании действительности, в том числе и в развитии системы научного познания, невозможно преуменьшить. Собственно, этот этап и характеризует возникновение нового вида homo sapiens, хотя спорность понятия разумности требует более четких обоснований. Традиционная точка зрения утверждает, что вначале познание сконцентрировалось на изучении количественных аспектов, ведущих к понятию бесконечности. При этом не учитывается, что все понятия, используемые при таком изучении, уже прошли через стадию численной бесконечности, и само изучение (если рассматривать его с этой стороны) свелось к подтверждению и закреплению представления безграничности в сознании личности. То есть подобная ассимиляция понятий в конечном итоге оказалась простым наклеиванием на них ярлыка бесконечности.

     Исторически понятие бесконечности, по всей видимости, впервые получило древнегреческое оформление как апейрон (безграничное), хотя на интуитивном уровне (еще до Фалеса) представление властвовало задолго до математизации Архимеда. Апейрон, по Анаксимандру, определялся как беспредельность материальной природы, откуда берет начало всё многообразие мира вещей и сущностей. Поскольку обозначить что-либо уже является фактом не только познания, но и овладения, былой темный ужас сменился благоговейным восхищением перед идеей апейрона. Качели качнулись в обратную сторону. Но преемственность прежних ощущений ясно прослеживается из анализа более древнего понятия беспредельного хаоса как представления о начале бытия. Полнота овладения понятием апейрон нашла яркое подтверждение и отражение в математизации идеи, то есть в сращивании абсолютного понятия числа с формами, допускающими количественную характеристику, и потому получившими наименование математических. В неявном виде столь важный шаг зафиксирован в аксиоматических предложениях Евклида, и уже совершенно явно и определенно – в методе бесконечного предела Архимеда.

    В средние века концепция бесконечности оказалась под сильным гнетом религиозных воззрений. Только бог вечен и беспределен, и дальнейшие умозаключения о наблюдаемых проявлениях должны были ограничиться этой максимой. Что же, ограниченность человека достаточно четко проявилась в длительном безоговорочном следовании идее ничтожности личности, забывшей достижения античности. Новый поворот качелей отношения к бесконечности ознаменовало Возрождение. Сначала выяснилось, что вся Вселенная, беспредельность и даже сам бог вполне поместимы в человеке, в его сознании, что означало создание понятия микрокосм. Конечно, колоссальной микрокосмической личности оказался подвластен и апейрон. Воскрешая интуицию и блеск озарения древнегреческих мыслителей, микрокосм как бы официально получил разрешение и базу для манипуляций с бесконечностью. Непосредственным следствием такой свободы духа явился сильнейший всплеск математизации представлений. По сути математическим стало многообразие представлений физики и механики, до чего в полной мере так и не дошла античная мысль. Столь заметное продвижение разума получило немедленное отражение в техническом прогрессе. Вал изобретений и открытий, в свою очередь, оказался вынужден стимулировать эволюцию представлений.

     Логическим завершением этапа ассимиляции идей микрокосма и овладения бесконечностью стали работы Грегори, Барроу, Лейбница и Ньютона (Philosophiae naturalis principia mathematica). Открытие дифференциального и интегрального исчислений означало не только точку в создании метода познания, но и вступление в новую эпоху преобразованных представлений, в которых теперь как ядро в орехе невидимо (однако слишком ощутимо) содержалось понятие актуальной бесконечности. В итоге математизация представлений получила мощный и до какой-то степени научно обоснованный фундамент. Но успешное описание природных процессов нижнего уровня с помощью дифуравнений сыграло побочную роль, которая выразилась не столько в прямом забвении идеализированного характера моделей, сколько в признании реальности беспредельных проявлений. Насаждение такого образа мыслей, постулированного научным, не могло не отразиться на конструкции нового сознания человека. И этот неоднозначный процесс продолжается до сих пор. Мало того, математизация познания предопределила даже создание критерия научности той или иной теории, исследовательского направления. Согласно ему научность пропорциональна изощренности используемого теорией математического аппарата. Недалекий снобизм этой точки зрения очевиден. Ведь научное познание никогда не станет большим, чем частью общего познания, а приписывать методу всё содержание познания по меньшей мере неразумно.

     Несмотря на насилие над сознанием, реально подтверждаемая плодотворность идеи распространения и закрепления в представлениях понятия бесконечности оказалась настолько высокой, что возникло убеждение в вечности наступившей эпохи развития. Действительно, наблюдаемые и истово превозносимые достижения разума на этапе развития столь велики, что многочисленным негативным сторонам такого прогресса всегда находились объяснения как простым свидетельствам неравномерности бурного роста, которые, конечно, нормализуются и исчезнут со временем. Вместе с тем дальнейшее показало, что попытки выправить дисгармонические эффекты могли приводить и приводили только к локальному притушению пожара и изгнанию огня с поверхности внутрь, откуда он вновь рано или поздно вырывался на свободу. Разумеется, причины стойких неудач обычно легко обнаруживались, не затрагивая невинную бесконечность. Однако стремление философски обосновать введение понятия бесконечности раз за разом наталкивалось на отрицательный результат. Нетерпимое положение, сложившееся с важнейшим понятием, не могло не вызвать серьезных подозрений. При всей якобы математической обоснованности понятия актуальной или потенциальной бесконечности, удовлетворительного объяснения его феномена не находилось. Тем более не обнаруживались подтверждения в действительности. Что уж после этого говорить о реальности моделей, описываемых только с помощью сакраментального представления?

     Бесконтрольное, спекулятивное употребление и легкомысленное жонглирование понятием неограниченности натолкнули Гегеля на определение «дурной» бесконечности, как беспредельной неизменности свойств при безграничной цикличности всех проявлений. Но механистичность и упрощенное толкование процессов в природе и сознании при такой форме бесконечности не могут затушевать общего ядра необоснованности при любой форме. Различие между дурной и «умной» бесконечностью ничтожно мало по сравнению с тем общим, что в них заключено. Однако смысл понятия дурной бесконечности оказался много глубже намеченного. Вопреки желанию создателя, недоверие к бесконечности не могло не затронуть и идеи абсолютности духа. Так дурная бесконечность явилась первой неожиданной ласточкой на пути неизбежного преображения сознания, пусть и в отдаленном будущем. Что касается Гегеля, то судьба его построений – обычная судьба классической теории, содержащей предпосылки своего отрицания. Беглый анализ эволюции состояния бесконечности в сознании личности и вслед за тем общества позволяет построить такую условную цепочку, где неопределенность сменяется трепетом перед бесконечностью, что заставляет её ограничивать, а затем восстанавливать во всей мощи. К настоящему моменту заметны предпосылки этапа ограничения бесконечности, установление которого возможно лишь под прямым воздействием сознания. Качели отношения к бесконечности еще не начали движение в обратную сторону, идеализированные представления продолжают активно рождаться и усложняться, еще жизнеспособны убеждения в разрешимости всех мыслимых препятствий на торных дорогах человечества с помощью классической системы познания. Но растет и рой грозных предупреждений о разрыве логики представлений внутри системы и тем более о несоответствии понятийных конструкций и наблюдаемой реальности. Комплекс признаков такого рода свидетельствует только об одном – о приближающемся конце расцвета идеи бесконечности. Ломка систем мышления и познания, которая должна сопровождать постепенную ликвидацию стереотипа микрокосма, в первую очередь обязана затронуть вавилонскую башню научного познания. Иначе человечество может столкнуться с перспективой хаоса. Особенно обратим внимание на крах понятия истины в прежнем подразделении на абсолютную и относительную.

     Именно опора на бесконечность предопределила и предопределяет как продолжающийся триумф познания, так и надвигающийся крах устоявшейся системы.

     Безраздельно властвующий в настоящее время этап бесконечности заставил соответствующим образом внести искажения во взгляды на природу и сознание. В связи с этим интерес представляет система ортодоксальных воззрений, предпочитающая именовать себя диалектикой с материалистическим уклоном. Обсуждая категории бесконечного и конечного, такая точка зрения считает их неразрывно связанными между собой сторонами объективного мира. Но если конечное до какой-то степени поддается объективизации, то подобного никоим образом нельзя заключить о бесконечном. Не было, нет и предельно ясно, что не могут обнаружиться факты проявлений бесконечности реальности, поскольку все такие свидетельские и доказательные конструкции – откровенные фантомы сознания. Вызывает недоумение и положение о двух сторонах мира, чему также нет никаких подтверждений. Имея четкое представление о реально ограниченном и постоянно отталкиваясь только от конечного, бесконечное предстает концом нескончаемой дороги. При получении бесконечного происходит тонкая подмена ощущения невозможности завершения на представление о существовании объекта, на котором тем не менее завершается невозможное. То есть

    Понятие бесконечности – одна из реализаций невозможного. Нежелание сознания смириться с недостижимостью воображенного им же пути успокоилось на создании представления, якобы имеющего реальные корни.

    После этого утверждать, что конечное и бесконечное – две равноправные стороны мира, означает просто стать в позицию невозможности. Нельзя подтверждения макрокосмичности искать в сердцевине сознания микрокосма хотя бы потому, что последний является бледным отражением первого. К тому же нет решительно никаких оснований считать, что отражение полностью адекватно и объективно. Напротив, заведомо логичнее постулировать, что отражение невозможно без искажения. Некогда Французская Академия наук постановила не рассматривать решения трех великих задач как изначально неразрешимых. Но нигде столь официально не ставилась под сомнение проблема номер один – проблема признания бесконечности. А ведь аксиома бесконечности – утверждение правомерности оперирования бесконечными объектами и понятиями, не говоря о законе их реального существования – несравнимо более важная проблема, чем задача вечного двигателя, которая, кстати, является и дочерней. Та же упомянутая выше ортодоксальная точка зрения настаивает, что бесконечность характеризует:

  1. «Существование мира в пространстве, неограниченное многообразие пространственных структур материи, принципиальную незамкнутость всех материальных систем». По поводу существования неограниченности можно повторить сказанное, а что касается незамкнутости, то здесь допущена логическая ошибка. Незамкнутость не означает и не обязательно приводит к неограниченности. Нельзя проблему динамического существования и развития подменять омертвелым статическим представлением.
  2. «Существование мира во времени, несотворимость и неуничтожимость материи, вечность её бытия». О бесконечности времени следует говорить как о чисто умозрительной проекции невозможности на одну из определяющих сторон Всеобщности, а невесть откуда взявшееся понятие несотворимости материи, никак не связанное с бесконечностью, также является ярчайшим фантомом сознания.
  3. «Количественную неисчерпаемость материи вглубь, бесконечное многообразие её свойств, взаимосвязей, форм бытия и тенденций развития». К этому пояснению прямо применимо понятие дурной бесконечности, поскольку всё наблюдаемое конечно. Ни малейших реальных обоснований считать его заслуживающим внимания нет.
  4. «Качественную неоднородность строения материи, существование бесчисленного множества качественно различных уровней структурно организованной материи,...» Это прямо противоречит научным представлениям. Структурных уровней известно легко перечислимое количество, а вовсе не бесчисленное, и предполагать иное означает принимать воображаемое безответственным сознанием за действительное.

     «Конечное неразрывно связано с бесконечным.» Подобное может быть только в том случае, если связующие нити сами бесконечны. Вообразить их реальными не является проблемой для материалистического мышления, как не представляется абракадаброй подобное соображение. Хотя «всякое конкретное качество в мире конечно,... каждый конечный объект неисчерпаем в своей структуре...» Загадка, как при верной и реально подтверждаемой начальной посылке возникает фантом неисчерпаемости, т.е. актуальной бесконечности. Откуда в конечном невообразимо беспредельное? Сравнение с бренностью и конечностью человеческого существования не может служить для этого основанием.

     «Конечное так же заключает в себе бесконечное, как бесконечное складывается из бесчисленного множества конечных предметов и явлений». Только в нездоровом идеализированном воображении конечное может содержать неограниченное. Разумеется, из конечного никогда не составить бесконечного. А бесчисленное множество конечных объектов – также мираж излишне увлекшегося сознания.

      Завершает одиозные рассуждения мысль, однозначно и поспешно поставившая себя вне критики и разумности: «всякое истинное познание природы есть познание вечного, бесконечного...» Вот он, абсолютный закон, проникший из инфернального мира абсолютных истин! Но если познано вечное, зачем еще какое-то познание? Столь же необоснованно утверждение, что вечность присуща лишь всей материи в целом. Этому свойству материи, именно всей, а не отдельной её части, появиться просто неоткуда, если не принимать во внимание мощь осознанно заблуждающегося сознания.

...........................................................................................................................................................................................

...........................................................................................................................................................................................

      Поскольку понятие бесконечности давно стало состоянием человека, его центровым стержнем, заменить его ничем нельзя. Причем независимо от признания разумом этого представления реальным или нет. Сознание личности не в силах преодолеть собственное состояние беспредельности. Тем тяжелее решается проблема отказа от бесконечности, для чего необходимо перешагнуть через первоосновы и отбросить испытанное и верное оружие самопознания. Таким образом, перед человеческим сознанием в очередной раз во весь рост встает (если уже не встала) первоочередная, не терпящая отлагательства, жгучая проблема преобразования сознания и, следовательно, человека.

...........................................................................................................................................................................................

...........................................................................................................................................................................................

      Однако статус бесконечности личности нельзя ликвидировать волевым усилием. Для этого необходимо время, длительное время постепенного преображения под крепнущими ударами неоспоримых доказательств и подтверждений. Несомненно, что сейчас при условии стабильности той личности, которую мы имеем в её состоянии высочайших, беспредельных представлений о себе самой, человечеству нечего надеяться на неуклонное процветание глобальной цивилизации. Не следует ожидать и устойчивости триумфа личности, с глубочайшим удовлетворением нашедшей свое место, причем независимо от слоя общества, которому она принадлежит.

     Давно канули в Лету времена открытия и первого постижения беспредельности. Скорее всего, право прародителей образа и честь создателей понятия не могут быть отняты у древнегреческих мыслителей, хотя идеи и видения вечности, несомненно, посещали и другие уголки Ойкумены. Однако осталось тревожное и победное состояние бесконечности, переливающееся внутри человека и сметающее те жалкие постройки, которые пытаются ему противиться. И ныне человек испытывает тот же благоговейный восторг, тот же трепет и тот же священный ужас, которые некогда овладели далекими предками. Он часто не слишком отчетливо осознает это, поглощенный трескучей сумятицей повседневности, но ему не избежать мощного удара чувств и ощущений...

...........................................................................................................................................................................................

...........................................................................................................................................................................................

      К настоящему времени уровень моральной вседозволенности так называемой ищущей личности настолько высок, что всемогущее общество вынуждено покорно уступать, сдавая одну позицию за другой. Конечно, подобное можно объяснить эпизодом спада в циклической борьбе личности и общества, но только отчасти. Действительно, эпоха революций и образования новых государств с сопутствующим раскрепощением индивидуума выплескивает океаны помоев, однако и в развитых странах сквозь приветственные крики слышен хард-роковый хруст распрямляющегося горбуна.  Но именно состояние бесконечности сознания может и должно обеспечить создание силы, способной преодолеть те негативные последствия наделения всех проявлений знаком бесконечности, которые и вызывают нынешнее нетерпимое положение личности, общества и тем более их взаимоотношений. С осознанием беспредельности всего сущего или без такого ощущения, но человек останется личностью бесконечности. Стрелу времени и развития невозможно повернуть вспять, что достаточно ясно подтверждает и анализ исторического пути.

      История бесконечности – история высшего этапа сознания человека. Вознеся себя на беспредельную высоту, личность прихватила с собой всё мыслимое и немыслимое. Беда в том, что при этом она осталась там же, на земле".

             М.Антипов. "Принцип ограниченности".    

      До того, как мы сделали эту сноску, мы имели ввиду взрыв бредового микрокосма, а не распирание его "внутрь" до беспредела. То есть только расширение (и неотождествление с "я") сознания может помочь в познании реальности. Это как удав, привыкший "натягиваться" на кролика, не должен пытаться сделать это же и в отношении грузовика. (Кстати, познание человека очень "удавно" ("удавистично", атавистично-удавистично) в этом смысле, то есть в том, что оно почти тождественно пожиранию. Кроме того, такое пожирание столь самозабвенно, что вы даже не замечаете, что попутно "натягивают" и вас.) То есть для того, чтобы (делая уже другое сравнение) мыльному пузырю ПОПЫТАТЬСЯ познать аэростат, он должен так удачно лопнуть, чтобы забрызгать как можно большую площадь поверхности последнего. 


 

(3)   "Я выбираю свободу, -                                            По капле и есть по капле -
         Пускай груба и ряба,                                  Пользительно и хитро,
         А вы, валяйте, по капле                                         По капле - это на Капри,
         "Выдавливайте раба"!                                           А нам - подставляй ведро!"

                                  Александр Галич. "Я выбираю свободу".    


(4)

" Не будь привязан, не будь привязан
абсолютно ни к чему.
Даже тогда, когда ты придешь туда, где уже
никакая привязанность невозможна,
Будь все-таки не привязан, и еще раз не
привязан".
     Еки.

 

"Непривязанность, в том числе и к непривязанности".
     Нагарджуна                     


(5)      Литературный перевод Б.Пастернака.  И именно мысль прежде всего всех превращает в трусов. В том числе и по причине постоянного истощающего метания между противоположностями.   


(6)      "Часто люди, пораженные душевными болезнями, не понимают, что они больны. Фактически, почти все люди страдают нервными расстройствами, и почти все они считают, что их ум нормален. Они никогда не думают о лечении, потому что не осознают своих расстройств. Литература представляет собой зеркало человеческого ума. Все страдания, описываемые в книгах, суть результаты душевных расстройств. Однако нет никаких признаков того, что герои современных романов или авторы признают это".

                Сэкида Кацуки.    

           Но жизнь стремительно "развивается". И практически все содержание современного кино-видео-теле-интернет-печатного рынка не просто безумие, а буйное помешательство.      


(7)      Неполнота некоторой теории означает, что существуют утверждения, или формулы, в отношении которых нельзя сказать, истинны они или ложны, пользуясь методами этой теории.

          Здесь есть лишь одно исключение - это раздел логики, называемый исчислением высказываний. Оно, если говорить строго математически, непротиворечиво и полно. Но в отношении исчисления высказываний можно сказать, что реальная жизнь в него явно не укладывается. Так, например, существуют логические рассуждения, которые не могут быть обоснованы в рамках исчисления высказываний, например даже такие простые как: "Все люди смертны. Я - человек. Следовательно, я смертен". Корректность такого типа умозаключений покоится не только на истинностно-функциональных отношениях между входящими в них предложениями, на чем основано исчисление высказываний, но и на внутренней структуре самих предложений, а также на понимании таких выражений, как "все", "всякий".  


(8)      Да так, что у вас даже плавники могут отрасти - см. анекдот про Ихтиандра из предыдущей главы.


(8a)      Еще раз повторимся, что простота - хуже воровства.            


(9)      "Любая ошибка, которая может вкрасться в любой расчет, вкрадется в него".
                              Артур Блох. "Закон Мерфи"         

Кстати, вневременное в`иденье   -  это не зрение.
Это интуитивное в`иденье, а точнее  -   некий вид прозрения.
То есть оно к вашим глазным бинокулярам имеет
очень мало отношения.


(10)               "Третий закон Финэйгла.
       В любом наборе исходных данных самая надежная величина, не требующая никакой проверки, является ошибочной.
      Во всякой формуле константы (особенно те, которые взяты из технических справочников) должны рассматриваться как переменные".
                 Артур Блох. "Закон Мерфи".   


(11)      Слово "сформировалась" очень четко передает суть этого процесса. Это именно придание чрезмерно жесткой и довольно-таки искусственной формы тому, что по своей природе лежит за пределами всех форм. При этом происходит ложное отождествление с этой привнесенной извне, искусственной формой. Причем это отождествление обычно бывает очень сильным, что, в свою очередь, приводит к серьезному ограничению мировосприятия. Очень узкая, ограниченная форма никогда не сможет адекватно воспринимать грандиозное и бесформенное. При таком придании формы бесформенному происходит своеобразное помрачение сознания, о котором мы подробно будем говорить в Главе 8.     


(12)      Посмотрите, традиция буддизма всегда избегала ловушки аксиоматического подхода к действительности! Она всегда была альтернативным науке способом познания реальности. Она всегда была лишена ограничений аксиоматического, логического подхода к реальности с его примитивным требованием непременной исполнимости закона исключения третьего.   


(13)      Очень примечательно окончание этого стихотворения:

                   Слабею, дергаюсь и вновь
                   Травлю, - но иглы вводят
               И льют искусственную кровь -
               Та горлом не выходит
.

          "Хирург, пока не взял наркоз,
           Ты голову нагни, -
           Я важных слов не произнес -
           Послушай, вот они.

           Взрезайте с богом, помолясь,
           Тем более бойчей,
           Что эти строки не про вас,
           А про других врачей!..

                   Я лег на сгибе бытия,
                  На полдороге к бездне
, -
                  И вся история моя -
                  История болезни.

          Я был здоров - здоров как бык,
          Как целых два быка, -
          Любому встречному в час пик
         Я мог намять бока.

          Идешь, бывало, и поешь,
          Общаешься с людьми,
          И вдруг - на стол его, под нож, -
          Допелся, черт возьми!.."

                  "Не огорчайтесь, милый друг, -
                   Врач стал чуть-чуть любезней, -
                   Почти у всех людей вокруг
                   Истории болезней".

          Все человечество давно
          Хронически больно -
          Со дня творения оно
          Болеть обречено.

          Сам первый человек хандрил -
          Он только это скрыл, -
          Да и создатель болен был,
          Когда наш мир творил
.

                Вы огорчаться не должны -
                Для вас покой полезней, -
                Ведь вся история страны -
                История болезни.

                У человечества всего -
                То колики, то рези, -
                И вся история его -
        История болезни.

                Живет больное все бодрей,
                Все злей и бесполезней -
                И наслаждается своей
                Историей болезни..."


 

В оглавление     Следующая глава

Hosted by uCoz